Рейтинг PG-13. Три короткие зарисовки, повествующие о событиях 6 тома. Единственное отличие от канона – Рескатор так и не снял свою маску, и Анжелика пребывает в неведении относительно того, что на самом деле он и есть ее давно пропавший муж… Автор: Violetta
========== Любовь ==========
— Я искал вас, сударыня… — негромко произнес Рескатор, обращаясь к Анжелике, когда она распахнула дверь ему навстречу.
Вместе с ней и Онориной в домике Кроули, самом благоустроенном, разместились госпожа Каррер со своими младшими отпрысками, вдова булочника с двумя маленькими сыновьями и трое детей Берна. Теперь все они с нескрываемым удивлением смотрели на застывшего, как изваяние, на пороге пирата и гадали, зачем он пришел сюда, да еще в такой поздний час.
— Меня? — смешалась Анжелика, бросая быстрый взгляд на стоявших у нее за спиной женщин, которые тут же засуетились и удалились в соседнюю комнату под предлогом того, что им нужно уложить детей спать, но — Анжелика была в этом уверена! — даже оттуда с жадным вниманием прислушивались к их разговору.
— Да, вас, как это ни странно, — Рескатор как-то напряженно улыбнулся, словно эти слова дались ему с большим трудом. — Пока вы были у меня на корабле, я по крайней мере всегда знал, где вас найти, но теперь, когда в вашем распоряжении целый континент, задача становится труднее.
Анжелика засмеялась, но взгляд ее остался настороженным.
— Могу я спросить, зачем вы меня искали, монсеньор?
— Мне надо поговорить с вами, сударыня, — он небрежно бросил шляпу на грубо сколоченный стол, стоявший посреди комнаты, туда же отправились кожаные перчатки и тяжелый бархатный плащ.
Анжелика внимательно рассматривала его. Сейчас, в тусклом свете камина, Рескатор казался ей каким-то другим, не таким, как прежде, и внезапно она поняла, что изменилось — исчезла черная сарацинская бородка, которая была такой же неотъемлемой частью его облика, как и кожаная маска с искусственным носом, доходившая до самых губ. Это был он и в то же время словно бы и не он. Черный шелковый платок, покрывавший его волосы и завязанный на испанский манер, вызвал в ее памяти какие-то смутные воспоминания, суть которых она никак не могла ухватить, а тонкий шрам, пересекавший левый уголок его рта и уходящий вверх, за край маски, и вовсе заставил ее сердце учащенно забиться. Анжелика поднесла руку к губам, на которых сейчас горел огнем тот единственный поцелуй, который запечатлел на ее устах Рескатор, когда она пришла к нему, чтобы передать требования бунтовщиков. Невозможно было передать словами, что она тогда почувствовала — страх от его близости сменился головокружительным восторгом от сладости этого поцелуя. До этого момента лишь одни мужские губы могли доставить ей подобное наслаждение, и Анжелика, до смерти напуганная тем, что минутная слабость может толкнуть ее в объятия человека, которого она совсем не знала, но которому была дана способность так ее околдовать, предпочла сбежать от него прежде, чем он поймет, что она уже готова сдаться…
Рескатор тем временем подошел к очагу и подкинул в огонь полено.
Анжелика, уняв дрожь в руках, переставила деревянную осветительную плошку, чтобы ее свет не падал на Онорину и Лорье. Чуть помедлив, она опустилась на камень у камина. Рескатор придвинул табурет и сел рядом, чуть позади нее. Зачем он пришел? О чем хотел поговорить с ней? Гадать было бесполезно… Сцепив руки на коленях, Анжелика неотрывно глядела на пляшущее в очаге пламя, но всем своим существом, всей кожей чувствовала — он здесь, рядом, и отчего-то это знание наполняло ее если не счастьем, то чувством, очень близким к нему. После поистине удивительного известия, что он помиловал бунтовщиков и предложил им стать колонистами на его землях, она и сама не знала, как относится к нему. Все ее прошлые представления о Рескаторе рушились, как карточный домик, и ее сердце, которое, как ей казалось, уже никогда больше не сможет оттаять, внезапно дрогнуло.
— Вот вы и в Новом свете, сударыня Анжелика, — наконец проговорил он.
— Да, монсеньор, и я благодарю Бога за то, что наше плаванье завершилось столь благополучно, — ответила она, бросив на него быстрый взгляд.
— Да, я тоже. Хотя и предпочел бы, чтобы оно было менее драматичным, — усмехнулся Рескатор. — Но что есть наша жизнь, как не драма, состоящая из множества актов? Иногда она напоминает фарс, иногда — трагедию, но она была бы безумно скучна без резких поворотов сюжета, вы не находите?
— Жизнь, увы, не баловала меня скучными и серыми буднями, потому я не отказалась бы для разнообразия от роли обычной женщины, досуг которой занят детьми и домашними хлопотами.
Рескатор расхохотался.
— Поверьте, эта роль не для вас! За вашим обликом добропорядочной мещанки в накрахмаленном чепце скрывается отчаянная авантюристка, жизнь которой подчинена порывам страсти и жажде приключений.
Она покачала головой.
— Это все давно в прошлом, монсеньор. Мое сердце желает только покоя.
— Который вы намерены найти здесь, в Америке? Бросьте, этот край подходит для спокойной жизни не больше, чем вы — для роли скучной домохозяйки. Я вижу в ваших глазах огонь, который горит ярче, чем дрова в этом очаге. Он способен воспламенить все вокруг, если обращаться с ним неосторожно.
Анжелика горько улыбнулась.
— Тогда мне следует быть вдвойне благоразумней, чтобы не наделать глупостей, о которых я буду впоследствии сожалеть, — чтобы переменить тему, она поспешно произнесла: — Я слышала, вы скоро уезжаете в экспедицию вглубь континента. Это правда?
— Да, через две недели, — согласно кивнул он.
Эти слова пропастью разверзлись между ними, и Анжелика почувствовала, как все внутри нее сковало льдом, словно она находилась сейчас не у жарко натопленного камина, а в центре бескрайней снежной пустыни.
Рескатор склонился к ней.
— Вы чем-то расстроены? — его участливый тон никак не вязался с легкой усмешкой, блуждающей по его губам.
— Нет, монсеньор, — она сжала ладони на коленях так, что побелели костяшки пальцев. — Я просто немного устала.
Он взял ее руку и задумчиво посмотрел на нее. Маленькая, хрупкая — она лежала на его ладони, длинной и твердой, и чуть заметно дрожала, похожая на испуганную пленницу.
— Я вижу, — тихо проговорил он. — Вы безумно устали, сражаясь в одиночку против всего мира — без опоры, без надежды, без любви…
Анжелика осторожно высвободила руку и отвернулась, тщетно пытаясь скрыть от него наворачивающиеся на глаза слезы.
— Наверно, я обречена на одиночество, — прошептала она. — Я несу боль и страдания тем, кого люблю, и все они покидают меня один за другим, оставляя в душе незаживающие раны. Я не знаю, зачем вы пришли сегодня ко мне, но знаю, что совсем скоро и вы уйдете, а мой мир снова рухнет…
— Вы ошибаетесь, — с каким-то странным пылом произнес Рескатор.
Она услышала, как он встал со стула и стал мерять шагами комнату.
— Вы будете удивлены, насколько вы ошибаетесь, — донеслись до нее его слова, которые буквально ошеломили ее. — С тех пор, как вы ступили на мой корабль, все мои мысли устремлены к вам. Все катится к черту, идет наперекосяк, а меня волнует только ваша улыбка, ваш взгляд, ваши слова, обращенные только ко мне. И тот поцелуй, — он остановился у нее за спиной, и она почувствовала на себе его взгляд, от которого по всему ее телу прошла обжигающая волна. — Почему вы убежали тогда? Вас испугал мой порыв? Или же моя близость была вам неприятна? — Рескатор снова опустился на табурет около нее. — Если так, то почему предупредили меня о бунте? — он рывком развернул ее к себе. — Отвечайте же! Клянусь, ваше молчание для меня хуже дыбы палача! Скажите, наконец, кто я для вас?
Анжелика мужественно выдержала его лихорадочный, горящий каким-то мрачным огнем взгляд и тихо произнесла:
— Вы для меня незнакомец, монсеньор. Но почему-то я ощущаю какую-то странную, нерасторжимую связь между нами, — она вздохнула и опустила глаза. — Тогда, когда я бежала к вам, чтобы предупредить об опасности, я молилась Богу, чтобы вы остались живы. Не знаю почему, но мне было бы невыносимо больно потерять вас.
— Тогда наши чувства в отношении друг друга совпадают, — задумчиво проговорил Рескатор, а его ладонь ласкающим движением коснулась скрученных жгутом волос на ее затылке. — Мне тоже было невыносимо больно, когда я узнал о вашей смерти в пустыне. Настолько больно, что я навсегда ушел со Средиземного моря, чтобы его ослепительная лазурь не напоминала мне больше о бездонной глубине ваших глаз…
— Поэтому вы приехали в Ла-Рошель? — пронзенная внезапной догадкой, воскликнула Анжелика. — Вы узнали от Роша о том, что я жива? Это просто невероятно!
— Я склонен считать, что само Провидение вернуло мне вас, — уклончиво ответил он.
— Но вы же меня совсем не знаете, вы видели меня всего один раз, в батистане, — пробормотала она, тщетно пытаясь собраться с мыслями, и ее речь вдруг сделалась сбивчивой и сумбурной. — Да и после того, как я сбежала от вас и стала причиной пожара на вашем корабле… Господи, да вы же должны меня ненавидеть! Я уже не говорю о той неприятной истории, которая произошла недавно на “Голдсборо”… — Анжелика прижала руки к пылающим щекам. — Почему же тогда вас так потрясла весть о моей смерти? Почему вы поспешили ко мне на помощь, рискуя головой? Почему взяли на борт моих друзей, которые отплатили вам черной неблагодарностью?
— Почему я не сбежал той ночью в Сен-Жан-де-Люзе от королевской полиции, прибывшей арестовать меня? — в тон ей проговорил Рескатор. — Если вспомнить, сколько несчастий я претерпел из-за вас, моя дорогая, трудно поверить, что я не держу на вас обиды. Но я не могу обижаться на вас.
В его голосе было столько затаенной страсти, что Анжелика на миг обомлела. А потом до нее дошел смысл только что произнесенных им слов. Как безумная, она стала жадно всматриваться в глаза Рескатора, в которых плясали отблески от пылающего в очаге огня, и наконец выдохнула:
— Это вы!
Анжелика протянула руку к разделявшей их кожаной маске, желая как можно скорее убрать эту последнюю преграду между ними, чтобы увидеть лицо того, кого она столько лет оплакивала и искала. Мечта, так долго жившая в ее душе мучительным воспоминанием, бесплотным призраком, наконец обрела свое воплощение в мужчине, сидящем сейчас рядом с ней. Стены, самые непреодолимые, из-за которых она тщетно звала его, ломая руки, те стены, имя которым — разлука и смерть, наконец рухнули. И от той полноты чувств к нему, в которых она уже не боялась себе признаться, и от осознания того, что они взаимны, все ее существо охватило безудержное ликование…
[su_spoiler title=”Все главы” style=”fancy” icon=”chevron”]
[su_posts template=”templates/list-loop.php” id=”2369, 2370, 2371″ posts_per_page=”16″ order=”asc” ignore_sticky_posts=”yes”]
[/su_spoiler]
