Рейтинг R. Альтернативное развитие событий после измены Анжелики с Никола де Барданем. Автор Violetta.
***
Решающая дуэль
Обнаружив, что молодой человек его заметил, Жоффрей небрежно махнул рукой и лениво проговорил:
– Не обращайте на меня внимания, господин де Бардань. Продолжайте…
– Мессир граф…
– Вероятно, я должен просить прощения за то, что так не вовремя прервал ваши любовные излияния? – он перевел взгляд на Анжелику, замершую, словно статуя, и с ужасом взиравшую на него. – Ну так как же, сударыня, каким будет ваш ответ? – по его губам скользнула сардоническая усмешка.
– Монсеньор, я готов дать вам сатисфакцию… – снова вмешался Николя.
Граф поморщился.
– Сатисфакцию? Помилуйте. Я не испытываю желания убивать вас. Тем более, что у меня пока нет для этого повода – моя жена еще не сказала вам “да”, – он снова в упор посмотрел на Анжелику.
– Жоффрей, это недоразумение… – взволнованно проговорила она, делая шаг ему навстречу.
– Это значит “нет”? – учтиво осведомился граф. Потом обратился к Барданю, скорбно покачав головой: – Увы, месье, вам придется возвращаться в ваше поместье одному, – тут его тон резко изменился, а в голосе зазвучал металл. – И как можно скорее.
С удивлением Анжелика отметила, что Николя не испугался ни пронзительного взгляда Жоффрея, ни его угрожающего тона, которые повергали в ужас и более стойких соперников, а с достоинством выпрямился и положил руку на эфес шпаги.
– Оставьте ваш сарказм, граф. Я не потерплю насмешек над собой.
Пейрак иронично изогнул бровь.
– Помилуйте, месье, какие могут быть насмешки! Просто добрый совет неудачливому сопернику.
Бардань побледнел, как полотно, и выдернул из ножен клинок. Пейрак, с которого тут же слетела вся его нарочитая вальяжность, молниеносно выхватил свою шпагу.
Николя сразу почувствовал по той выправке, которую демонстрировал граф, что имеет дело с отличным фехтовальщиком. Каждое движение Пейрака было доведено почти до полного автоматизма. Клинки дважды со звоном скрестились, и Бардань сделал глубокий выпад.
Всполохи продолжающегося фейерверка и громкие звуки музыки, раздающиеся из главной залы, заглушали шум дуэли.
Бардань метил в грудь, и последовавший обманный финт был весьма недурен. Пытаясь запутать своего противника, он делал выпады, громко вскрикивая и тут же стремительно отпрыгивая назад. Пейрак видел, что все уловки фехтовального искусства сопернику знакомы. Но он не обладал мастерством и легкостью Жоффрея. Перед Николя де Барданем сейчас был противник, который благодаря практике приобрел удивительную скорость и совершенную технику.
Анжелика прислонилась к балюстраде балкона и до крови закусила губу. Это сон, страшный сон, этого не может быть! Сейчас они поубивают друг друга, а виновата в этом будет она! Господи, только бы никто не пострадал. Только бы Жоффрей не пострадал…
Холодный и непреклонный, бесстрашный и решительный, граф блестяще парировал все выпады соперника. Шпага Барданя неизменно встречала пустоту всякий раз, когда он пытался нанести решающий удар. Как Николя ни старался, ему было не под силу пробить защиту виртуозного мастера. Кроме того, граф превосходил Барданя физической силой и длиной выпада, что делало его весьма опасным противником.
Ах, как Бардань жалел сейчас о своей горячности! Как мог он так необдуманно броситься в схватку с таким опасным человеком. Но в ушах у него снова звенел насмешливый голос Пейрака, и он опять и опять видел полный обожания взгляд Анжелики, обращенный к этому авантюристу.
Слова графа вернули Барданя к действительности:
– Сударь, мне жаль вас . Вы ничего не можете сделать… Вы задыхаетесь и хрипите… Предлагаю вам передохнуть!
Молниеносным движением Пейрак выбил шпагу из рук своего противника, и та, отлетев шагов на десять, ударилась о стену.
Бардань, кинулся, чтобы подобрать клинок. Дальнейшее произошло очень быстро. Он сделал ложный выпад и нанес удар. Если бы не реакция Пейрака, он лежал бы распростертым на мраморных плитах пола. Шпага прошла по ребрам, рассекая ткань камзола и рубашки.
Анжелика вскрикнула и невольно подалась вперед, словно желая закрыть мужа своим телом, но в некоторых руках шпага становится словно живым существом, обретая собственный инстинкт самосохранения: шпага графа, мгновенно парировав удар, снова ринулась в атаку.
Красивым, легким движением прижав сильной частью клинка слабую часть клинка противника, Жоффрей полностью прикрывал себя в этом втором бою, который завершился длинным выпадом Барданя.
Ожидая его, Жоффрей парировал легким касанием и сделал движение вперед так, что Бардань оказался в его власти и, словно завороженный, не пытался уйти с линии удара.
– Закройтесь, сударь! – резко бросил Пейрак. – Я не могу заколоть открытого противника!
Граф отступил назад, и потрясенный Бардань наконец сдвинулся с места.
Бардань чувствовал, что Пейрак словно играет с ним. Они сделали лишь по два выпада, и шпага Барданя снова вылетела у него из руки. Словно не понимая, каким образом графу удалось опять обезоружить его, Бардань перевел взгляд на лицо Пейрака.
Граф насмешливо поклонился, дожидаясь, когда противник снова возьмет оружие в руки.
Жоффрей снова атаковал, быстрый, как молния, и в какой-то миг Николя показалось, что острие шпаги противника сразу повсюду. Затем граф растянулся, почти касаясь земли, в выпаде, направленном вверх, и пронзил правую руку Барданя чуть пониже плеча.
Шпага выпала из ослабевших пальцев Барданя. Тот недоуменно посмотрел на свои пустые руки. Он нагнулся, было, чтобы поднять ее, но Жоффрей наступил на клинок, а кончик его шпаги упирался в грудь Барданя.
– Наши предки называли это Божьим судом, – очень тихо проговорил Жоффрей, медленно опуская клинок. – Я сохраню вам жизнь, мессир, но не попадайтесь больше мне на глаза – в другой раз я не буду столь снисходителен.
Николя подобрал шпагу и, неловко зажимая кровоточащую рану левой рукой, направился к выходу. Его нагнал насмешливый голос графа:
– Надеюсь, вы не станете пугать гостей своим видом, сударь, и покинете замок незаметно. Мне бы не хотелось, чтобы эта история стала достоянием общественности, а репутации моей жены был нанесен невосполнимый урон.
Как только Бардань покинул балкон, граф вложил шпагу в ножны и подошел к Анжелике. Медленная улыбка раздвинула его губы, когда он встретился с ее зелеными, затуманенными от волнения глазами.
– Как вы считаете, мадам, сразиться на дуэли за ваше расположение – достаточное доказательство моей любви к вам? – притягивая жену к себе, произнес Пейрак. – Пожалуй, я возьму назад свои слова насчёт ревности – вы снова пробудили ее во мне, и теперь я с утроенным тщанием буду оберегать своё сокровище…
– Жоффрей… – еле слышно проговорила Анжелика и, уткнувшись лбом в его плечо, безудержно разрыдалась.
Она жадно вдыхала такой родной и любимый запах мужа, касалась его, исступленно сжимала в объятиях. Ей нужно было убедиться, что он жив и что рана, которую нанес ему Бардань, не представляет опасности.
Граф обнял ее вздрагивающие плечи, коснулся губами склоненного затылка и прошептал:
– Я никогда не оставлю вас бороться один на один с вашими соблазнителями… Вы — моя жизнь, и я дам жестокий отпор каждому, кто попытается отнять вас у меня…
***
Они долго стояли, не раздеваясь, в темной комнате, и светильник освещал только звездный блеск их глаз, когда они, счастливые, смотрели друг на друга.
Все ушло, любимое лицо заслоняло все. Внезапно Жоффрей сжал Анжелику в объятиях, крепко-крепко, как только мог, и поцеловал в губы так, что она чуть не задохнулась.
Скрытые во мраке ночи, они потерялись в очаровании этого поцелуя, то тайном, то жадном, выражавшем тысячи необъяснимых вещей, доверительные беседы и крики, любовные мольбы или самозабвенные признания. Встав на этот путь, более изысканный и более правдивый, чем любое произнесенное слово, они покинули этот мир с его мелочными интригами и жалкими сражениями гордости и уязвленной добродетели, которые привлекают скорее побежденных, чем победителей и наносят раны скорее неизлечимые, чем легкие.
Так они и стояли, зная, что не нужно ничего объяснять, и ни в чем извиняться. И в едином порыве вновь потянулись друг к другу.
Их тела, как и их губы, слились в бесконечном поцелуе, страсть и желание захватили их и больше не отпускали от себя. Весь мир перестал существовать – остался только жар объятий, пронзительная сладость поцелуев и стук бьющихся в унисон сердец…
В эту ночь в объятиях Жоффрея де Пейрака Анжелика вкусила любовь с чувством какой-то веселости и легкости, чего, казалось ей, она не испытывала со дней юности. Его тело на фоне белого покрывала казалось темным, и она вдруг почувствовала себя светлой, гладкой и невесомой. По сияющей улыбке Анжелики Пейрак догадывался, что она наконец освободилась от сомнений, мучающих ее. Их наслаждение было обновленным и безграничным.
Пребывая в состоянии пьянящей радости, она неожиданно весело рассмеялась, и собственный смех очень удивил ее.
— Наверное, я сошла с ума! Что со мной, почему этот смех?
— Это счастливый смех, — ответил Жоффрей.
Он склонился к жене и посмотрел на нее с огромной нежностью.
— …Я так люблю, когда вы смеетесь… Раньше это случалось крайне редко… Когда мы приехали сюда, я стал чаще видеть улыбку на вашем лице… Но такой смех я слышу впервые… Вы смеетесь, потому что любите и любимы. Ваш смех означает, что вы получили наконец доказательства любви, которых вы так долго ждали.
— Да, это правда. Мне придется сдерживаться, чтобы не хохотать до упаду.
— Так смеются женщины, когда они парят в небесах.
— О, вы большой знаток женщин!
— Потому что я обладаю одной, в которой собраны они все, – его пылкие темные глаза утонули в ее изумрудных, и он прошептал: – Я всегда буду с вами, я вам обещаю, я всегда буду с вами, моя любовь, моя красавица, мое нежно-любимое дитя… Вы принадлежите мне, а я вам. Я наслаждаюсь вашими зелеными глазами, в которых отражается отблеск ваших мыслей, вашими губами, дрожащими от волнения. Я не позволю теням сгущаться над вашей жизнью, я держу вас в своих объятиях и сумею утешить и защитить вас самым верным оружием: Любовью.
Анжелика не отводила от мужа светящегося обожанием взгляда.
“Ничто не может нас разлучить, — одновременно подумали они, — пока при одном взгляде друг на друга нас охватывает неистовое желание любви”.
В голове Анжелики пронеслось, что за одну только радость чувствовать его здесь, рядом, живым, сильным, твердо стоящим на ногах она отдала бы все на свете.
И де Пейрак знал, что за право заключить ее в свои объятия, прижаться губами к ее губам, ласкать ее совершенное, гибкое тело он простил бы ей все. Эта непредсказуемая, удивительная, ни на кого не похожая женщина была той, на ком отдыхало его сердце, она была утешением его мыслей и несла в себе тот безбрежный, необъятный океан любви, в котором он черпал свою силу и уверенность в завтрашнем дне.
Они были вместе и понимали друг друга. Они испытывали одинаковое опьянение от того, что были так близки перед лицом жизни, проникнутые осознанием ценности того, чего они достигли в этом мире любовью. Ей достаточно было чувствовать, как его сильная рука обвивает ее стан, чтобы перестать бояться чего бы то ни было. Ее беспокойство развеивалось, а заботы переставали существовать. Она жила под защитой их ночей, полных очарования, когда мужчина, которого многие признавали господином, многие боялись, становился таким нежным и предупредительным, таким пылким и жадным до ласк, таким внимательным к ее малейшим желаниям. Их безумства казались бесконечными и не переходили в чисто плотские утехи, они придавали живости уму и заставляли сердце биться быстрее. Недолгие расставания, выпавшие на их долю, только способствовали успеху, который заключался для них в возможности жить в мире, друг возле друга, как было обещано на заре их любви, когда они встретились, уверенные в своем счастье, в Тулузе. То, что они пережили, открывало новую главу в истории их жизни – сияющую страницу безоблачного счастья.
— Теперь мы верим в силу нашей любви, – продолжал Жоффрей, покрывая легкими поцелуями нежное лицо жены. – Мы не станем давать волю страхам, которые не имеют причин, и неуместному недоверию. Я теперь знаю, кто вы такая. Вы — это вы. И я люблю в вас все. Меня все очаровывает. Я хочу в вас все. Я ничего в вас не боюсь. Я узнал это благодаря тому, что вы дарили мне себя каждый день, вы внушили мне, что я — свет вашей жизни, как вы — свет моей жизни. Ничто не может погасить этот огонь, и это самое главное. Помните наш разговор в Голдсборо, когда я говорил вам о неодолимой силе ваших чар над всем моим существом, заставлявших меня в прошлом испытывать и неуверенность в ваших чувствах ко мне, и боль любви, и горечь сомнений? Так вот, ваша восхитительная способность приходить мне на выручку в тех трудностях и ловушках, что подстерегали нас, со свойственными лишь вам сноровкой, находчивостью и с точным предвидением, помогла мне по-другому взглянуть на многие вещи. Когда вы появились, словно ангел мести, на поляне с дымящимся пистолетом, а мой несостоявшийся убийца был повержен, я переполнился ощущением сладостного счастья от осознания того, что я жив, и что жизнь мне подарили вы, моя возлюбленная, моя жена, и этим блестяще доказали свою любовь ко мне. Пока человек испытывает страх, в любой момент могут вновь вспыхнуть боль, и сомнение, и боязнь, что все закончится, прежде чем произойдет обретение друг друга для долгожданной встречи, дарующей радость, силу, постоянство. И я благодарю Бога, что я избавлен от этого страха, потому что уверен в вас, любовь моя, как в самом себе…
Анжелика обняла Жоффрея и привлекла его тяжелую голову к своей груди. Ее пальцы ласкали его затылок, гладили густые волосы. “Как я люблю тебя! Я никогда не была так счастлива, как в твоих объятиях”, — признавалась она себе, прильнув к нему и вдыхая его аромат. Это был аромат счастья, обретенного в совместной жизни, счастья и страданий, от которого у нее кружилась голова и путались мысли. Все проблемы были решены, сражения выиграны. Если не все, то, по крайней мере, те, которые они вели друг с другом. И Анжелика вдруг поняла, что все события этой благословенной зимы лишь подталкивали их навстречу друг к другу, помогали понять и полюбить еще сильнее. “Эта зима научила нас преданной любви”. Она подарила им споры и примирения, часы любви и откровений, совместные планы на будущее, мечты о возвращении во Францию. Но главным было не это, а их безудержная жажда жизни, желание быть вместе все годы, отпущенные им Богом. Они поняли, что, как бы яростно каждый из них ни отстаивал свою независимость, они не могли полноценно жить, дышать, думать в разлуке. Конечно, Жоффрей был загадочным, непредсказуемым, завораживающим мужчиной, как, впрочем, и она, чистосердечно считавшая себя, подобно большинству женщин, вполне предсказуемой в своих намерениях и поступках. И все же они никогда так сильно не полюбили бы друг друга, если бы были более уживчивыми, более законопослушными перед лицом общественного мнения.
И Анжелика еле слышно произнесла, словно подводя черту под всеми своими прошлыми страхами и сомнениями:
— Рядом с тобой… Навсегда… Все остальное мне безразлично – без тебя жизнь не имеет смысла…
Жоффрей крепче прижал жену к себе, желая удостовериться, что она здесь, ищет в нем убежище. Анжелика почувствовала, как его губы коснулись ее щеки, шеи, плеча, и, закрыв глаза, растворилась в его объятиях. Ей показалось, что в ней самой порывом свежего ветра открылась какая-то дверца и впустила солнечные лучи. Принадлежать ему, знать, что ты любима, необходима, как дыхание, что он готов сразиться со всем миром за право быть с тобой – что может быть прекрасней? Для неё Жоффрей вновь стал единственным господином и возлюбленным, а она осталась для него недосягаемой мечтой и предметом стремлений. И Анжелика благословляла Судьбу за то, что та предоставила ей шанс заново влюбиться в собственного мужа, как когда-то давно, много лет тому назад, подарила им встречу на пыльной, залитой солнцем дороге, которая привела их сегодня к порогу новой жизни…
[su_spoiler title=”Все главы” style=”fancy” icon=”chevron”]
Фанфик «Кто не ревнует, тот не умеет любить». Часть 1. Святой Михаил
Фанфик «Кто не ревнует, тот не умеет любить». Часть 2. Муки ревности
Фанфик «Кто не ревнует, тот не умеет любить». Часть 3. Исцеляющий поцелуй
Фанфик «Кто не ревнует, тот не умеет любить». Часть 4. Возвращение Жоффрея
Фанфик «Кто не ревнует, тот не умеет любить». Часть 5. Ссора
Фанфик «Кто не ревнует, тот не умеет любить». Часть 6. Прием в замке Монтиньи
Фанфик «Кто не ревнует, тот не умеет любить». Часть 7. Фейерверк
Фанфик «Кто не ревнует, тот не умеет любить». Часть 8. Решающая дуэль
[/su_spoiler]
