Рейтинг PG-13. Как развивались бы события, если бы Жоффрей и Анжелика встретились, когда Филипп был еще жив? Автор Violetta
************
Персонажи: Жоффрей/Анжелика/Филипп
Описание: Как развивались бы события, если бы Жоффрей и Анжелика встретились, когда Филипп был еще жив?
Примечания автора: Фанфик написан по просьбам девочек любимого форума http://angeliquemarquise.forum24.ru/ и воплощает собой оригинальную идею Zirael. В фанфике использованы фрагменты из романов А. и С. Голон — они нужны для связки сюжета и более полного раскрытия характеров персонажей.
************
Вскоре после отъезда маршала в армию пришло время собираться в дорогу и Кантору. Отчасти из-за желания оберегать мальчика в дальней дороге, отчасти из-за просьбы Кольбера, настаивающего на ее личном присутствии в Кандии, как консула, но в основном из-за смятения чувств, вызванных столь неудачным прощанием с мужем, и скабрезных шуток о ней и Филиппе, гуляющих при Дворе, Анжелика решилась просить герцога де Вивонна взять ее на борт королевской галеры, которой тот командовал. Брат Атенаис с радостью согласился, ведь красавица-маркиза уже давно будоражила его воображение, а тут ему выпадал исключительный шанс сблизиться с ней, и — кто знает! — возможно, и обратить на себя ее благосклонное внимание…
Написав мужу короткое письмо, на которое он, впрочем, не ответил, она покинула Париж. Горькие мысли одолевали Анжелику. Наступит ли время, когда Филипп снова полюбит ее? Будет таким же нежным, как в тот день, когда они занимались любовью на ковре, и она шептала ему: “Мой старший кузен…” Потом ее мысли перекинулись на Двор и лицемерных придворных: “Как я их всех ненавижу!” В своем отчаянии она дошла до того, что начала подозревать короля в том, что он намеренно услал Филиппа в армию, ведь летняя кампания еще не началась, и все войска были расквартированы на зимних квартирах. “Король ревнует!” — твердила она себе, и в сердце ее поднималась слепая волна ненависти к безжалостному сюзерену. Потом она вспоминала холодное “Уходи!” Филиппа, брань, которой он осыпал ее, когда она пришла попрощаться с ним, внутреннюю борьбу, которую она читала в его глазах в тот момент, когда молила о любви, и понимала, что никогда не поймет этого человека… Самого красивого, самого жестокого и… самого любимого…
Вивонн напрасно старался разговорить ее. Погруженная в собственные переживания, она не желала вести глупые светские беседы. Даже Кантор, ради которого она отправилась в опасное путешествие по Средиземноморью, не мог отвлечь ее от грустных и изматывающих размышлений. Она почти не помнила, как попала в Кандию, — вереница дней слилась для нее в один унылый тусклый день, беспросветность которого не могли разогнать ни яркое солнце, ни ослепительная лазурь неба, отражающаяся в весело играющих за бортом волнах. И даже когда на горизонте показался порт Кандии, Анжелика не почувствовала ничего. Рассеянно рассматривала она минареты, белыми свечами торчащие среди колоколен и куполов греческих и венецианских церквей. Бриз доносил с берега запахи масла и апельсинов.
На рейде покачивалось десятка два галер и военных судов, несколько сот барок и парусников. Анжелика разглядывала товары, выложенные прямо на набережных и на баржах; там были, конечно, ткани, рыба, бочонки с оливковым маслом, груды арбузов и дынь, но их оказалось не так уж много, гораздо меньше, чем полагалось в торговом порту.
— Тут так много военных кораблей. Зачем они здесь?
Вивонн наклонился к ней:
— Видите, мадам, у большинства кораблей люки закрыты. Торговые суда, везущие обычные товары, всегда открывают вход в трюмы, войдя в порт. Видите усиленную стражу на мостиках? Что они сторожат там? Самый дорогой товар.
Анжелика не сдержала дрожи.
— Рабы? Это все торговцы рабами? Какой ужас!
Герцог равнодушно пожал плечами.
Прибыв к месту назначения, она настояла на том, чтобы сын остался с ней, на что Вивонн, немного обиженный ее холодностью, с легкостью согласился. Провожая взглядом его высокую статную фигуру, возвращающуюся на корабль, она испытала чувство невольного облегчения, словно вместе с ним ее покинула давящая тяжесть придворной жизни, которую он собою олицетворял.
— Вдохнуть немного вольного воздуха, — шептала она, слегка прикрыв глаза. — Немного солнца, неба, ярких красок, прежде чем вернуться…
А ведь ей придется вернуться. Ее ждут сыновья, обязанности при Дворе и, конечно же, Филипп. Анжелику охватила безумная тоска по мужу и одновременно страх, что он совсем не скучает по ней, что она безразлична ему, и что он с радостью воспримет ее отсутствие. Невольные слезы навернулись ей на глаза.
— Мама, что с тобой? — встревоженно спросил ее Кантор.
Еще минуту назад он дулся на мать из-за того, что она не позволила ему продолжить путь вместе с герцогом де Вивонном, а теперь искренне переживал, не понимая причины ее горя.
— Все хорошо, малыш, просто меня утомила дорога… Я немного отдохну и тут же успокоюсь.
Ожидающие ее в порту купцы, предупрежденные Кольбером, вели себя с маркизой весьма учтиво, если не сказать подобострастно. Ей и ее сыну предоставили пышный эскорт, паланкин, слуг, охрану, и предложили расположиться в одном из самых роскошных особняков в городе.
В сутолоке улиц, полных народу, кортеж двигался очень медленно. Как и в порту, здесь смешались все нации Средиземноморья, зажатые в узких переулках между слепыми стенами греческих домов или пузатыми балконами венецианских дворцов. Навстречу им попадались греки, арабы, реже — турки. Мальтийцы с оливковой кожей толкались здесь в одной толпе с сардами и итальянцами, одетыми по моде их стран. По большей части это были небогатые купцы, занятые прибрежной морской торговлей. Встречалось здесь и немало людей, одетых по-европейски, с большими шляпами, украшенными плюмажем, в сапогах с отворотами и даже в туфлях с цветными каблуками. Мелькали более или менее потрепанные камзолы и изрядно помятые жабо колониальных служащих, заброшенных на этот далекий остров, а порой взор привлекали бархат и страусовые перья, тонко выделанная кожа одеяния какого-нибудь итальянского банкира или зажиточного купца.
В толпе тут и там сновали бродячие торговцы, балансируя громадными деревянными блюдами, лежащими на тюрбане и деревянной табуреточке, привязанной к плечу. На этих блюдах можно было найти всякую всячину: фрукты, орехи, сладости и даже серебряные кофейники с горячим кофе, стоящие на блюдечке и накрытые чашечкой, а рядом — неизменный стакан воды, столь ценимой людьми Востока.
Дети всех цветов, голые или в колоритных лохмотьях, крутились вместе с собаками под ногами людей и ишаков. И дети, и собаки были худы. Напротив, коты всех цветов отличались благостной полнотой. Анжелика с удивлением разглядывала этих громадных котищ, сидевших на пороге каждой лавки, в каждой подворотне, в тени всех столбов и балконов.
Наконец рабы доставили паланкин с задернутыми занавесями, в котором сидели Анжелика и Кантор, к красивому дому в византийском стиле, с решетчатыми коваными воротами тонкой отделки. Дом окружал роскошный сад. Анжелика вдохнула тонкий аромат роз, благоухающих вокруг, и с улыбкой обернулась к сыну:
— Не правда ли чудесно, дорогой мой, что ваша мать — консул Кандии и мы можем наслаждаться таким великолепным приемом?
Кантор фыркнул. Он предпочел бы отправиться в плавание с господином де Вивонном.
***
Решив все дела, ради которых она прибыла в Кандию, Анжелика засобиралась домой. Напоследок ей пришло в голову пройтись по роскошному восточному базару. Яркие переливающиеся ткани, пьянящий запах экзотических фруктов, блеск драгоценностей и оружия заворожили ее. Она решила купить подарок Филиппу и остановилась около лавки оружейника. Угадав в ней выгодную клиентку, торговец рассыпался в изысканных и по-восточному пышных комплиментах, мешая арабские и французские слова. Анжелика смеялась и шутливо торговалась с лавочником за сразу приглянувшийся ей кинжал, когда на прилавок упала темная тень, и за ее спиной раздался хриплый и чуть приглушенный голос:
— Ас-саляму алейкум ва-рахмату-Ллах.
Глаза торговца буквально выкатились из орбит и он склонился в низком поклоне. Анжелика резко обернулась. Голос принадлежал высокому худому мужчине, одетому в черный костюм испанского покроя и высокие, плотно прилегающие к ногам сапоги с маленькими отворотами, подчеркнутыми золотой оторочкой. На голове у него были завязанный по-корсарски красный платок и большая черная шляпа с красным плюмажем. В угоду мусульманским нравам он носил широкий белый шерстяной плащ с золотой вышивкой, развевавшийся на ветру. Лицо его полностью скрывала темная кожаная маска, доходящая до самых губ. Содрогнувшись, Анжелика подумала, что он походит на Мефистофеля.
— Господин Рескатор, — пробормотал лавочник, все еще униженно кланяясь.
“Тот самый пират, отступник!” — молнией пронеслось в голове у Анжелики и ее бросило в холодный пот, когда она вспомнила все те жуткие рассказы об этом знаменитом флибустьере, которыми ее потчевал Вивонн во время плавания.
Видя, как побледнела молодая женщина, Рескатор, слегка улыбнувшись, снял шляпу и учтиво поклонился.
— Приветствую вас, мадам! — произнес он по-французски.
Анжелика отвернулась. Торговец не смотрел на нее. Все его внимание было сосредоточено на пирате. Донельзя раздосадованная, она резко воскликнула:
— Любезнейший! Я очень спешу!
— Да-да, — невпопад кивнул лавочник.
Две руки в черных перчатках легли на прилавок.
— Позвольте мне подарить вам то, что вы желаете приобрести, прекрасная дама.
Анжелика поджала губы.
— Это подарок моему мужу, — сказала она, с силой выделив последнее слово. — Не думаю, что маршал Франции Филипп дю Плесси-Бельер желал бы получить кинжал, оплаченный деньгами пирата.
Торговец в ужасе зажал рот руками. Испуганно переводил он взгляд с Рескатора на гордо вздернувшую подбородок молодую женщину.
— Маркиза дю Плесси-Бельер, — медленно протянул пират и посмотрел прямо в лицо Анжелике.
Ее вдруг охватила слабость и она чуть не упала. Пронзительные черные глаза, изучавшие Анжелику с холодным спокойствием, казалось, парализовали ее. Мужчина склонился к ней близко-близко и прошептал:
— Я непременно запомню это имя, мадам, можете не сомневаться. И при следующей нашей встрече поприветствую вас, как должно.
Потом он резко развернулся и, взмахом руки позвав стоящего неподалеку слугу, удалился.
Анжелика глубоко вздохнула и обернулась к дрожащему от страха лавочнику.
— Сколько я вам должна? — устало осведомилась она.
— Нисколько, — испуганно произнес тот, поспешно заворачивая выбранный ранее ею кинжал в шелковую ткань. — Нисколько. Это мой подарок… прекрасной госпоже, — и он криво улыбнулся.
Пожав плечами и забрав кинжал, Анжелика направилась к дому. Но всю дорогу ее не покидало ощущение, что за ней следят.
***
Потом началось странное. Ни один корабль в порту не желал брать на борт маркизу с сыном, чтобы доставить их домой во Францию. По городу молнией разнесся рассказ о том, что она надерзила самому Рескатору, и теперь все замерли в ожидании, как суровый пират накажет строптивую француженку. Ее обходили стороной и по возможности старались даже не упоминать ее имени. Сначала в Анжелике бурлила злость, на смену ей пришло недоумение, а потом она постепенно стала впадать в отчаяние. Ею владела лишь одна мысль — вернуться к Филиппу. Никогда еще Анжелика не чувствовала такой пронзительной любви к мужу. Наконец, она решилась.
— Я пойду к Рескатору и поговорю с ним. Так не может больше продолжаться — я должна вернуться домой и он не может мне помешать. В конце концов, я консул, жена маршала, маркиза, а он всего лишь пират. Он не смеет удерживать меня в Кандии против моей воли.
Но ей никак не удавалось встретиться с ним. Он был неуловим. Его видели то здесь, то там, но Рескатор ни разу не попался ей на глаза. Зато возбужденный донельзя Кантор рассказал ей, что с ним беседовал человек в кожаной маске, с которым он случайно столкнулся на улице.
— Как он посмел подойти к тебе? — воскликнула возмущенная Анжелика. — И куда смотрели слуги? Я прикажу высечь их!
— Это же был господин Рескатор, мама, — сын вскинул на нее глаза. — Когда он подошел к нам, они упали ниц и не поднимали головы, пока мы не закончили разговор. Он расспрашивал о тебе, мама! И о Флоримоне! И подарил мне вот это, — мальчик с гордостью продемонстрировал ей баснословно дорогую гитару. — Он сказал, что слышал о том, что я хорошо пою. А я ведь и вправду хорошо пою, правда, мама?
Анжелика рассердилась.
— Нельзя принимать такие дорогие подарки, Кантор, тем более от незнакомого человека.
Мальчик удивленно посмотрел на нее.
— Но он совсем не незнакомец. Он сказал, что хорошо знает моего отца, и этот подарок от него.
Анжелика схватилась за край стола, чтобы не упасть.
— Как ты сказал? Твоего отца?
Кантор смутился.
— Какого отца? Филиппа? — продолжала она.
— Нет, — прошептал мальчик. — Того, другого… Которого сожгли на Гревской площади.
— Откуда… Откуда ты знаешь? — слова с трудом слетали с губ Анжелики.
— Нам с Флоримоном рассказал о нем старый Паскалу. И еще он сказал, что видел его после смерти, что он приходил в отель Ботрейи.
Женщина тяжело рухнула в стоящее рядом кресло. Воспоминания о прошлом навалились на нее так внезапно, что у нее перехватило дыхание. Не в силах говорить, она лишь хватала ртом воздух, а перед глазами стоял пылающий костер и темная фигура, охваченная пламенем…
— Этот ужасный Рескатор жестоко подшутил над тобой, мой мальчик, — наконец выдавила она из себя. — Твой отец умер, я своими глазами видела это… Он… он был необыкновенным человеком, но даже ему было не под силу выбраться живым из огня, полыхавшего на Гревской площади в тот день, когда ты появился на свет…
— Нет же, мама, — упрямо повторил сын. — Нет, его не сожгли! Я точно знаю! И однажды я отыщу его!
Развернувшись на каблуках, мальчик выбежал из комнаты. Анжелика, уронив голову на руки, зарыдала. Она снова переживала ту боль от потери Жоффрея, тот жуткий день, отнявший его у нее, все те муки, что пришлось ей вынести во время колдовского процесса и после него. Внезапно в ее душе закипела ненависть к человеку, из-за которого она сейчас снова переживала то горе, которое терзало ее восемь лет назад, к этому проклятому пирату Рескатору. Резко вскочив на ноги, она схватила забытую на столе Кантором гитару и вылетела за дверь. Миновав сад и выйдя за ворота, она остановилась в раздумье. Куда ей идти, где искать Рескатора? И тут же увидела его высокую фигуру, приближающуюся к ней.
— Ну вот мы наконец и встретились, мадам дю Плесси-Бельер, — чеканя каждое слово, произнес он. — Я слышал, вы искали меня?
Анжелика задохнулась от возмущения.
— Да как вы смеете! Как смеете вы удерживать меня в Кандии? Как смеете говорить с моим сыном об его умершем отце и дарить ему подарки? По какому праву?
Рескатор посмотрел на нее и глаза его мрачно блеснули в прорезях маски.
— Я имею на вас все права, — медленно проговорил он.
Анжелика невольно попятилась. Потом, осознав, что все еще сжимает в руках гитару, бросила ее под ноги пирату.
— Заберите. Я не желаю, чтобы эта вещь находилась у моего сына.
Рескатор шагнул к ней, не глядя под ноги. Его кожаный сапог тяжело опустился на гриф гитары, безжалостно обрывая струны, издающие жалобные стоны. Она зажмурилась, когда он склонился над ней.
— Давайте пройдем в дом, сударыня, — услышала она его спокойный голос. — Не будем давать пищу для пересудов вашим соседям.
Она неуверенно кивнула и позволила Рескатору увлечь себя к воротам.
За их спинами осталась лежать на дороге растерзанная гитара…
В доме она приказала подать кофе в гостиную. Ее странный гость расположился в кресле напротив нее и небрежно бросил на стол шляпу и перчатки. Его голова, повязанная шелковым платком, напоминала Анжелике хищную птицу. Она невольно поежилась.
— Вы боитесь меня? — неожиданно спросил он.
Она промолчала. Зашла служанка, неся на подносе две дымящиеся чашки с кофе. Девушка хотела зажечь свечи, но Рескатор движением руки отослал ее. Анжелика поморщилась. Ей было неприятно, что этот пират посмел распоряжаться в ее доме.
— Итак мадам, — начал он снова, едва за служанкой закрылась дверь. — Вы искали меня. С какой целью?
— Я хочу уехать домой во Францию, — проговорила она, беря с подноса дымящуюся чашку. Руки ее дрожали.
— Несомненно, мадам, ваше желание исполнится в самое ближайшее время. Но сначала вы ответите на некоторые мои вопросы.
Анжелика кивнула, соглашаясь. Ей хотелось, чтобы все поскорее закончилось.
— Итак, сударыня, первый вопрос. Что привело вас в Кандию?
— Я приехала сюда по делам консульства и по личному распоряжению господина Кольбера.
Он покачал головой.
— Консул Франции, кто бы мог подумать… Такая восхитительно красивая женщина с жесткой деловой хваткой…
— Ах, оставьте ваш сарказм! — раздраженно воскликнула Анжелика и вскочила с кресла. Чашка с кофе, которую она продолжала держать в руках, опрокинулась, и по подолу ее легкого бирюзового платья расплылось огромное коричневое пятно. Она снова опустилась в кресло. Закусив губу, Анжелика старалась не смотреть на пирата, по губам которого блуждала насмешливая улыбка. А потом случилось невероятное. Он опустился перед ней на одно колено, приподнял край ее платья, испачканный кофе, и легко провел по нему белоснежным носовым платком, стирая грязь. Несколько долгих секунд она не знала, что предпринять, потом нервно отдернув платье, проговорила:
— Оставьте, сударь, не стоит…
Он посмотрел на нее снизу вверх.
— Отчего же? Насколько я знаю женщин, испорченное платье для них легко может превратиться в трагедию. А я пришел к вам для того, чтобы поговорить о весьма важных вещах и не желаю, чтобы ваша хорошенькая головка была забита еще чем-то, помимо нашей беседы…
— И о каких важных вещах вы хотели поговорить со мной? — медленно проговорила она.
— О вещах, касающихся нас обоих, — он резко встал и отошел к распахнутому в сад окну.
Она удивленно посмотрела ему вслед. Вечерело и комната погружалась в легкий полумрак. Опершись руками на подоконник, он стоял к ней спиной, и казалось, о чем-то размышлял. Его высокая фигура резко выделялась на фоне окна, и внезапно Анжелике показалось, что она знает этого человека. По крайней мере, его поза, поворот головы, слегка отставленная вперед нога будили в ней полузабытые воспоминания.
— Кто вы? — тихо спросила она. — Я знаю вас?
— Несомненно, сударыня. И ближе, чем можете себе вообразить.
С этими словами Рескатор поднес руки к затылку и его маска с глухим стуком упала на подоконник. Медленно он обернулся к ней и она невольно подалась вперед, желая рассмотреть его лицо. Потом поднесла руку ко рту. Глаза ее расширились от изумления. Мужчина, стоящий у окна, усмехнулся и проговорил:
— Не смотрите на меня так!.. Я не призрак… Подойдите сюда, к свету… Да полно же, не может быть, чтобы вы меня не узнали…
Словно сомнамбула, она встала и приблизилась к нему. Он нетерпеливо спросил:
— Посмотрите на меня внимательно… Неужели эти шрамы не будят в вас никаких воспоминаний?
“Я сошла с ума…” — отстраненно подумала Анжелика. Ибо перед нею стоял мужчина, осмелившийся с помощью каких-то дьявольских чар присвоить себе лицо Жоффрея де Пейрака. Этот образ, такой любимый, жгучую память о котором она долгие годы хранила в своем сердце, но который, увы, постепенно стирался из ее памяти, вдруг с ошеломляющей точностью предстал перед ней. Тонкий, правильный нос, полные, насмешливые губы, точеные контуры скул и подбородка, четко выступающие под матовой, как у многих уроженцев Аквитании кожей, и знакомые линии шрамов, по которым она давным-давно, в ушедшие времена, иногда ласково проводила пальцем.
Она увидела, как он снимает с головы платок, и непокорные черные волосы, освобожденные из тугого плена, рассыпаются по его плечам. Шевелюра графа де Пейрака, слегка укороченная, но все такая же пышная, теперь обрамляла такое до боли знакомое лицо. От Рескатора остался только костюм и хриплый голос, который произнес:
— Почему вы молчите?
[su_button url=”http://www.anngolon-angelique.com/fanfik-tolko-moya-chast-2/” background=”#990000″ size=”6″ radius=”5″ icon=”icon: arrow-right”]Следующая глава[/su_button]
[su_spoiler title=”Все главы” style=”fancy” icon=”chevron”]
[su_posts template=”templates/list-loop.php” id=”1550, 1549″ posts_per_page=”16″ order=”asc” ignore_sticky_posts=”yes”]
[/su_spoiler]
