Сегодня «Отель-де-Лозен» славен прежде всего благодаря идеально сохранившимся жилым интерьерам XVII века. «Это концентрат Версаля и Во-ле-Виконта, – говорит историк Марк Солерански, недавно вместе с теперешним смотрителем особняка Раймоном Буларом выпустивший посвященную этому зданию монографию. – Здесь нет ни одного сантиметра, который не был бы покрыт живописью, лепниной или позолотой».
Особняк стоит на острове Сен-Луи. С 1928 года он принадлежит парижским городским властям, которые используют его для официальных приемов на высшем уровне. Елизавета II останавливалась здесь в 1957 году, шах Ирана – в 1961‑м; Раймон Булар отлично помнит менее давние визиты испанского короля Хуана Карлоса и принца Чарльза. В последние десятилетия дом не раз появлялся в кино: здесь снимали, например, некоторые сцены «Вателя» с Жераром Депардье и фильма Жерара Корбьо «Король танцует».
Герцог де Лозен, самый знаменитый хозяин дома, был украшением скандальной хроники времен Людовика XIV. Если верить мемуарам герцога Сен-Симона, «был он крайне тщеславен, непостоянен, всем завидовал, стремился всегда добиться своего, характером обладал мрачным, грубым; имея крайне благородные манеры, был зол и коварен от природы». Младший сын захудалого гасконского рода, он правдами и неправдами выбился в первые вельможи и приближенные короля. Которому, правда, нахальство Лозена часто бывало не по вкусу, особенно после того, как тот влюбил в себя кузину Людовика и собрался на ней жениться. Дважды король отправлял наглеца в тюрьму: один раз в Бастилию, второй – в далекую крепость Пиньероль, где тогда же были заточены таинственная Железная маска и проворовавшийся суперинтендант финансов Николя Фуке. И всякий раз Лозен ухитрялся не только выйти на свободу, но еще и вернуться ко двору и к новым почестям.
Многие годы считалось, что особняк был построен именно для герцога, а спроектировал его Луи Лево – один из создателей Версальского дворца. Лишь недавно добросовестные исследования доказали, что дела обстояли не совсем так: это парвеню-финансист по имени Шарль Грюэн заказал проект куда менее знаменитому, чем Лево, Шарлю Шамуа. Построили дом в 1657–1659 годах. (Забавно, что Грюэн, сын кабатчика, одно время был дружен с тем самым Фуке, который позже станет товарищем Лозена по заключению.) У Грюэна особняк купил Лозен, но жил он здесь только в 1682–1685 годах, по слухам, проводя время в оргиях.
[su_row][su_column size=”1/3″ center=”no” class=””]
[/su_column] [su_column size=”1/3″ center=”no” class=””]
[/su_column] [su_column size=”1/3″ center=”no” class=””]
[/su_column][/su_row]
К доступным для посещения парадным залам надо подниматься по монументальной лестнице, сооруженной в 1948 году по образцу спроектированной Франсуа Мансаром лестницы в шато Мезон-Лаффит. Верхний вестибюль украшают статуи Аполлона и Минервы, а также потолочная фреска «Время, открывающее Истину». А дальше – чудеса за чудесами: в анфиладе с окнами на Сену от великолепия кружится голова. На потолках пышные мифологические фрески работы Мишеля Дориньи, над карнизами лепные путти и гирлянды, на стенах почти сплошь позолоченная резьба – раковины, ветви, вазы, маскароны, львиные лапы, орлы, и все это перемежается с расписными фризами и с живописными полотнами чуть ли не во всех мыслимых в XVII веке жанрах.
Самое внушительное помещение – Музыкальный салон, в котором, правда, в 1910 году ради балов, приемов и домашних концертов соорудили хоры для оркестра. А самое волшебное – наверное, Будуар Дафниса и Хлои, где обилие зеркал создает бесконечно разнообразную игру отражений.
«Это какая-то смесь сказок «Тысячи и одной ночи» и атмосферы версальского двора, – говорит Марк Солерански. – Здесь переносишься не то в оперу Люлли, не то в «Приглашение к путешествию» Бодлера». И все это, заметим, не покидая центра Парижа.
