Анжелика и заговор теней

Глава 3 Спутники потушили фонарь и стали взбираться наверх. Только свет луны иногда освещал крутую тропинку, ведущую к вершине. Пробираясь сквозь заросли, Анжелика утратила ощущение места и времени. В ней пробудилась та самая женщина, что когда-то в Пуату отчаянно подняла восстание против Людовика XIV. Тогда она вот так же бродила среди лесной чащи вместе со своими соратниками, которые следовали за ней словно волки за вожаком. Опасная стая, объединенная ненавистью и злобой: гугеноты и католики, крестьяне и дворяне — все они шли за ней, сея смерть на пути. Мрачные и безмолвные, как сама ночь, они внезапно появлялись на пустынных дорогах, спрыгивая вниз с отвесных скал или же бросаясь на королевских всадников прямо с деревьев. В течение двух лет им удавалось вести успешную войну с «миссионерами в сапогах», которые грабили и опустошали их провинцию, и даже заставить отступить армию, посланную на подавление мятежа. По мере того, как Анжелика поднималась вверх, в душе оживали давно забытые ощущения и воспоминания, поглощая ее целиком. Она не замечала ни усталости, ни боли от острых камней и хлестких веток, преграждающих путь. Но на этот раз она сражалась, чтобы защитить и спасти того, кого любила. Они вышли на маленькую освещенную площадку, нависающую над краем обрыва, и только уступом отделенную от чернеющих внизу вод Святого Лаврентия. Отсюда было недалеко до мыса Гаспе с его похожими на крепостные стены скалами, испещренными трещинами, в которых гнездились тысячи птиц. Соленое дыхание океана все еще чувствовалось здесь, в устье реки; они слышали шум его волн и резкий морской ветер леденил их влажные лица. Анжелика оглядывалась по сторонам, пытаясь увидеть хоть что-нибудь кроме белеющего в темноте небольшого участка поляны, резко переходящего в пропасть, но тут кто-то слегка толкнул ее, привлекая внимание. Это был Виньо, указывающий куда-то направо вверх. Анжелика едва различила слабый свет и что-то похожее на бревенчатую хижину, расположенную на опушке и почти полностью теряющуюся на фоне густой листвы. Ее можно было заметить только благодаря слабому мерцающему огоньку, который шел изнутри от зажженных свечей или очага. Их небольшая группа остановилась на краю леса. Анжелика повернулась к Куасси-Ба и подала сигнал. Он накинул капюшон плаща на седую шевелюру и, став совершенно невидимым, проскользнул в чащу к хижине. Они догадались, что он пробирается к лачуге, чтобы заглянуть в окно. Внезапно он снова появился из темноты и прошептал, что свет действительно идет оттуда и что внутри горит огонь, но больше он ничего не смог рассмотреть, так как окна деревянной постройки затянуты непрозрачными рыбьими пузырями. Однако он услышал какой-то неясный гул, как будто разговаривали двое: и один из голосов, он готов поклясться, принадлежал графу де Пейраку. Значит, он там! Но с кем? Тревога, терзавшая Анжелику, немного спала. Мысль о том, что он жив и находится поблизости, успокоила ее. Кто-то вызвал графа де Пейрака, и он пошел на встречу, не позаботившись о серьезной охране, которая в случае необходимости могла бы защитить его. То, что он взял с собой лишь Жана Ле Куеннека, а не испанских наемников, лишний раз подтверждало, что он был в курсе, с кем намеревается увидеться, и даже сам ждал этого. Он ничего не говорил ей, но она хорошо знала Жоффрея и понимала, что муж всегда заранее готовился к экспедициям, что у него повсюду шпионы и связные. А это путешествие в Квебек?! Как давно он задумал его? Она не удивилась, если бы речь шла о посланце господина де Фронтенака[1], губернатора Новой Франции, который поддерживал их, но был вынужден действовать тайно из-за враждебно настроенного к ним населения и правительства. И хотя эти мысли немного успокоили Анжелику, она все же не решалась двигаться дальше. По необъяснимым причинам, это место казалось ей зловещим, и страх, который она старалась не показывать, будто передался и ее спутникам, пригвоздив к земле. Они все замерли, словно предчувствуя опасность. Приглушенный свет, пробивающийся сквозь листву, позволял ей видеть их твердые, неподвижные и сосредоточенные лица. Вновь кто-то из них дотронулся до ее руки, привлекая внимание. На другом конце поляны они заметили какое-то движение. Все затаили дыхание… Они увидели Жана Ле Куеннека, который вышел из тени и небрежным шагом обходил лужайку. Молодой оруженосец подошел к краю пропасти. Всматриваясь в зияющую пустоту, он, казалось, прислушивался к шуму волн, бьющихся внизу о скалы. Затем он вновь поднялся к хижине. На полпути Жан остановился и зажег трубку. Он зевнул, видимо, утомленный долгим ожиданием. Он не выглядел настороженным. Анжелика сомневалась, стоит ли выдавать свое присутствие бретонцу. Он не выражал никаких признаков беспокойства и вряд ли бы понял причину их внезапного появления, впрочем, как и Жоффрей. Но сейчас это не имело значения. В одночасье Анжелика увидела обратную сторону экспедиции в Квебек, в которую отправился граф де Пейрак с частью его людей и флота. Не из легкомыслия, а, вероятно, потому что почти все были французами и, стремясь на встречу с соотечественниками, они стерли из памяти воспоминания об ожидавших там опасностях и о жестокой судьбе, разлучившей их с родиной. Даже Жан, который когда-то убил сторожа месье д’Эльгоа за то, что тот повесил его отца, поймавшего зайца на господских землях; добрый и веселый пройдоха Жан словно забыл, что во Франции его все еще ждет виселица… Вместо того, чтобы дерзко идти вперед, им нужно действовать вдвое хитрее и осторожнее, и знать, что здесь никто не придет на помощь и не защитит, ни от светских законов, ни от анафемы церкви, превративших их некогда в висельников и изгоев среди земляков. Всем им было выдвинуто не одно обвинение. Только сила, отвага и бдительность помогут одержать верх в этом поединке. И тогда целыми и невредимыми, как саламандра из огня, они выйдут победителями из этого скорее безумного, чем необходимого предприятия. Главное — не обольщаться. И помнить, что даже на безлюдных берегах великой северной реки любая встреча с местными жителями, будь то индейцы, крестьяне, рыбаки, служители церкви или чиновники короля, может оказаться смертельной. Размышляя подобным образом, Анжелика подняла глаза к освещенному участку поляны и тотчас решила, что стала жертвой видения, в котором воплотились все ее тревожные мысли. Из леса появились двое. Быстрые и бесшумные, словно птицы в поисках добычи, они вмиг оказались рядом с Жаном и набросились на него. После недолгого сопротивления, застигнутый врасплох бретонец, получил удар в затылок и упал без сознания. Оглушенный, он лежал на земле и не шевелился. … Читать далее

Глава 2 Но его там не оказалось. Анжелика заметила лишь норвежца Эриксона, тот курил длинную трубку и с невозмутимостью, свойственной его характеру, нес вахту. Это был верный и надежный помощник, понимающий все с полуслова, настоящий морской волк, неприступный и суровый, который управлял кораблем, почти не раскрывая рта, сторожевой пес, способный сохранить любую тайну. Анжелика взглянула на него еще раз, чтобы окончательно убедиться, что это действительно не Жоффрей де Пейрак. В то же мгновение палуба вновь превратилась для нее в зловещее место, где решалась ее судьба, а лес, чернеющий над зеркальной водной гладью, показался вдруг безжизненным и враждебным. Она подошла к норвежцу и спросила: — Добрый вечер, месье Эриксон. Вы не знаете, где сейчас мессир де Пейрак? Когда Анжелика приблизилась к бортовым перилам, она заметила, что «Голдсборо» находится совсем рядом с берегом, на котором слабо мерцал огонек костра. — Неужели он покинул корабль? Стоя на кривых ногах, Эриксон почтительно приподнял шляпу, украшенную перьями. Норвежец стал носить ее с тех самых пор, как его назначили капитаном для зимнего плавания в Европу. То, что именно он принял командование судном, устраивало всех. Авторитет этого коротышки для экипажа был непререкаем. — Это так, мадам! Около часа назад, мессир де Пейрак приказал отвезти его на сушу. — Кто-нибудь сопровождает его? — чуть слышно прошептала Анжелика. — Он взял с собой лишь своего оруженосца Жана Ле Куеннека. — Жана… Она снова посмотрела на темный берег. Бескрайние канадские леса, убежище медведей и индейцев. Зачем ему понадобилось сходить на землю и углубляться в чащу, оставив двух часовых и шлюпку на узкой песчаной полосе среди затопленных водой корней? Она повернулась к Эриксону, пристально вглядываясь в его бледное и непроницаемое лицо: — Он сказал вам, куда отправился? Эриксон покачал головой. После некоторого колебания он вытащил изо рта трубку и пробормотал: — Ему принесли записку. — От кого? Это был индеец? — Я не знаю. Но мне показалось, что монсеньор был в курсе. Я видел, как он прочел ее, а затем приказал спустить на воду шлюпку с двумя гребцами. Он передал мне вахту со словами, что вернется через час или два. В тот же миг Анжелика пришла в себя. Вся ее тревога и неуверенность улетучились, уступив место привычным решительности и хладнокровию. Ведь это именно то, о чем ее предупреждал сон. Опасность! Они проникли на территорию короля Франции, и теперь даже на этой необитаемой земле их подстерегали ловушки. — Хорошо, — сказала она норвежцу. Размышляя, Анжелика вернулась обратно в салон и там, внезапно очнувшись, начала действовать: быстро высекла огонь, зажгла лампы, затем вытащила из ящика мешочек с пулями, рожок с порохом и пистолет. Проворно зарядив его и засунув за пояс, она вышла из каюты, озираясь вокруг. Что искала она в тревожной ночи, воздух которой был пропитан запахом соли и горящих в костре дров? Кто-то из экипажа прошел мимо, зевая и стягивая на ходу кожаную куртку. Сыграв последнюю партию в кости, он возвращался на свой гамак. Анжелика узнала Жака Виньо, плотника из Вапассу, и тут ее осенило. Она поняла, что нужно делать. — Жак, — сказала она ему, — найдите Куасси-Ба и Энрико Энци. Передайте им, чтобы взяли оружие и собрались у трапа. Она снова поднялась на ют и увидела помощника капитана, заступившего на вахту. — Капитан ждет вас внизу, мадам, — сказал он ей. Эриксон уже приказал спустить шлюпку на воду. — Я подумал, что вы также захотите высадиться на берег, мадам. Позвольте мне сопровождать вас, потому что господину де Пейраку не понравилось бы, если бы я этого не сделал. Она поняла, что он тоже беспокоится и рад воспользоваться проявленной Анжеликой инициативой, чтобы нарушить приказ, который сильно его тяготил. Порой хозяин ставил перед ним трудную задачу, ведь именно преданность графу была причиной его волнения. Жоффрей де Пейрак, любивший независимость и риск, не всегда осознавал, какую тревогу испытывают люди, искренне привязанные к нему. — Месье Эриксон, я думаю, мы отлично понимаем друг друга, — с признательной улыбкой ответила Анжелика. По ее просьбе, капитан послал за местным лоцманом, которого они наняли еще в Гаспе. Анжелике хотелось хоть что-нибудь разузнать о пустынном месте рядом с мысом, возле которого этой ночью стал на якорь их флот. — Что расположено в Сент-Круа-де-Мерси? — спросила она у лоцмана. — Но, Бог мой, здесь ничего нет. — Ну хоть что-нибудь есть в этом Сент-Круа-де-Мерси? Индейское поселение? Перевалочный пункт? Поселок? — Ничего, — повторил лоцман. «Но тогда!.. Что же делать Жоффрею де Пейраку в месте, где нет НИЧЕГО?» — допытывалась Анжелика. — …Если только там, наверху… — Что? Мужчина указал пальцем на вершину скалы. — Там есть развалины бывшего приюта капуцинов, где индейцы иногда хранят меха для продажи. Кто мог назначить встречу Жоффрею в этом затерянном уголке? Все, кого она приказала позвать, явились: темнокожий Куасси-Ба, мальтиец Энрико и плотник Виньо. Их небольшая группа села в шлюпку, и некоторое время спустя они причалили к берегу. Эриксон приказал гребцам остаться с часовыми, следящими за костром, спросив в свою очередь у тех, в каком направлении ушел господин граф со своим оруженосцем. Матросы указали на начало тропы. следующая глава

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. СТРАШНЫЙ СОН. Глава 1 Анжелика проснулась. Стояла глубокая ночь. Мерное покачивание корабля на якоре казалось единственным признаком жизни. В лунном сиянии, немного приглушенном окнами юта, тускло поблескивали золотые и мраморные детали изящной мебели, контуры которой проступали из темноты салона «Голдсборо». Свет доходил до края алькова и исчезал в основании широкого восточного дивана, где сон сморил Анжелику. Ее заставило пробудится неясное чувство, в нем смешались пронзительная до боли жажда любви и тревога, даже страх, перед чем-то ужасным, надвигающимся и угрожающим ей. Она попыталась воскресить в памяти сновидение, вызвавшее подобные ощущения — одновременно испуга, и желания, — настолько сильные, что они продолжали преследовать ее даже наяву. Снилось ли ей, что Жоффрей брал ее на руки? Или ей привиделось, будто его пытаются убить? Она не могла вспомнить. Тело еще пребывало в сладостной неге, тепло от которой разливалось по животу и груди, достигая корней волос. Но в душе поселился страх. Анжелика была одна. Впрочем, в этом не было ничего необычного. Ложе рядом с ней еще хранило отпечаток тела того, кто отдыхал здесь несколько часов назад. Жоффрей де Пейрак часто оставлял ее спящей, а сам отправлялся на ночной обход корабля. Анжелика вздрогнула. Впервые с тех пор, как они начали путь вверх по течению реки Святого Лаврентия, ранее дремавшая в ней мысль вдруг обрела форму: они находятся на территории короля Франции. Он, ее супруг, давно приговоренный к смерти, и она, осужденная, за чью голову назначена награда, только что вновь проникли в королевство, откуда их когда-то изгнали. Конечно, они сильны. Их флот состоит из пяти кораблей. Но могущество, пусть и находящегося далеко Людовика XIV, не окажется ли оно сильнее? Его влияние простиралось и до самых отдаленных колоний. Здесь у них много врагов, которыми управляет монарх, чей авторитет суверена решал, кому жить, а кому умереть. С тех самых пор, когда Анжелика решила испытать судьбу, восстав против короля в лесах Пуату, к ней ни разу не возвращалось это чувство безысходности, острое понимание того, что она загнана в ловушку. Ценою нечеловеческих усилий им удалось бежать из Франции, обрести свободу в Америке, и вот теперь, не раздумывая, они поддались искушению отправиться в Квебек и возродить связи со Старым Светом, их родиной. Какое безумие! Как она позволила Жоффрею пойти на это? Как сразу не поняла, что его решение: «Едем в Квебек!» — ужасное безрассудство! Ведь помилование для них невозможно, и там, где царит всемогущий король, им всегда будет грозить беда. Что за наваждение их охватило? Какая тоска по отечеству одолела? Почему они вдруг вообразили, что их благородное происхождение может устранить все препятствия и что время смягчило мстительность Людовика XIV? Теперь они снова оказались в его власти. Ночная тьма вместе с тревогами, обуревающими Анжелику, вызывала у нее ощущение, будто она видит дурной сон. Ей казалось, что она действительно вернулась во Францию, в свой замок в Пуату, где всего шесть лет назад, будучи совсем одна, покинутая всеми, просыпалась по ночам, томимая желанием мужской любви, сожалением об утраченном счастье и навязчивой мыслью о подстерегающей опасности. Ее тело пронзила дрожь. Анжелика никак не могла унять это однажды уже пережитое предчувствие приближения неминуемой катастрофы. Она поднялась с постели и в поисках подтверждения реальности происходящего принялась ощупывать предметы вокруг. Анжелика распознала порфировый[1] глобус и астролябию, но это ее не успокоило. Она чувствовала себя пленницей салона, неподвижной мебели, стеклянной рамы кормовых окон, поделенных на серебряные квадраты светом беспощадной луны и казавшихся непреодолимой тюремной решеткой. За ней была жизнь. А она мертва. Ее и здесь подстерегал король. Анжелику больше не защищала неприступная лесная чаща ее провинции, где она когда-то безрассудно возглавила мятеж. Никто не может оставаться безнаказанным под властью суверена. Как бы далеко она ни убежала, король настигнет ее и придавит всей тяжестью своей ненависти и злобы. Она попала в западню. Теперь все кончено. Она мертва. А Жоффрей де Пейрак исчез. Где он? Где же он? Он на другом конце Земли, там, где светит солнце, а не луна, где сияет жизнь, и нет места смерти. Ей больше не суждено прильнуть к его крепкому обнаженному телу, сгорая от желания. Она обречена жить пленницей этого корабля-призрака, этих сумрачных мест, мучимая воспоминаниями о простых человеческих радостях, об их объятиях и безумных поцелуях, ставших теперь недостижимыми. Она в аду… От накатившего чувства невосполнимой утраты у нее вырвался стон, и она чуть было не потеряла сознание. «Только не во второй раз! Не во второй раз!» — взмолилась Анжелика. Угнетаемая безнадежным отчаянием, молодая женщина прислушалась к жестокой ночной мгле и вдруг различила звуки чьих-то шагов. Благодаря этому неясному, но в то же время живому и ровному звуку, к ней вернулось ощущение реальности. Она сказала себе: «Мы ведь в Канаде!» — и вновь прикоснулась к порфировому глобусу, но уже без мрачного ощущения дурного сна, а просто, чтобы еще раз убедиться в его существовании. «Мы на «Голдсборо», — повторила Анжелика. Она говорила «мы», чтобы привести в порядок память, внезапно породившую мысли, причиняющие боль. Прежде всего, она подумала о Жоффрее де Пейраке, который сейчас скорее всего наверху, на юте, исследует суровые и далекие края Нового Света, скрытые под покровом темноты. А вокруг него — его люди, его корабли, его флот, остановившийся у подножия отвесных скал Сент-Круа-де-Мерси. Вот она и вспомнила, где они находятся: Сент-Круа-де-Мерси. Фьорд, неприметный рукав водной артерии, куда помимо бурного потока реки непрерывно накатывали волны мятежного океана. Местный лоцман сказал им: «Это Сент-Круа-де-Мерси. Здесь можно бросить якорь на ночь!» Несмотря на то, что речь шла о вполне определенном участке берега, Анжелике это место показалось каким-то зловещим и мифическим, как будто бы лоцман в своем шерстяном берете мог оказаться перевозчиком через реку Стикс. В этих местах царила Смерть. Ворота в ад. Анжелика машинально оделась. Из осторожности она не стала зажигать свечу, белеющую в серебряном подсвечнике у изголовья кровати. Ее охватил страх, что свет может подтвердить ужасное предположение: «Я мертва! А он исчез!» Она набросила на плечи плащ и потянула за ручку двери. Как только Анжелика оказалась снаружи, ее поглотило глубокое дыхание ночи, и молодая женщина вновь ощутила знакомый запах корабля: соли, хорошо вымытой палубы, снастей и парусов, а также аромат копченого и жареного мяса, исходящий от жаровен, на которых матросы, едва выпадала такая возможность, готовили еду, каждый на свой манер и вкус. Бог знает сколько … Читать далее