интервью

интервью Анн Голон для журнала «Натали», 2004 год, январь Как сейчас помню стройный ряд книг в черных с золотым тиснением обложках с названиями, отсылавшими зеленоглазую красавицу по имени Анжелика то в роскошный Версаль, то в гарем султана, то в дебри североамериканских лесов. Казалось невероятным, что когда-нибудь появится возможность пообщаться с Анн Голон, автором знаменитой эпопеи. Но стоило наладить интернет-переписку с дочерью писательницы — Надин, как мечта стала явью. — Сложно представить себе украинку, которая не читала «Анжелику». Вы задумывали роман сугубо дамским или историческим? — Так называемая женская проза никогда меня не интересовала. Веками образы героинь создавали мужчины, потому-то они и были далеки от действительности. Мы иначе чувствуем, живем и говорим о себе. Я хотела показать и точку зрения представителей сильного пола в образе Жоффрея де Пейрака. В этом мне помог супруг — он говорил, как реагировал бы в той или иной ситуации. — Насколько важна для вас достоверность событий, описанных в романе? — Придерживаться исторической канвы — дело сложное, но захватывающее. Нельзя садиться за рассказ о «старине глубокой», не изучив детали: как строили дома, шили одежду, где в городе находились статуи святых, кто приходил к ним поклоняться… Невозможно одинаково писать о людях, сидящих в тепле перед телевизором, и о тех, кто дрожит от промозглого холода в стенах древнего замка. Это похоже на строительство дома: нужно знать совершенно все о фундаменте, пусть даже никто не догадается о его существовании. Меня невероятно увлекают странствия в глубины истории. Я пускаюсь в них не из желания похвастаться знаниями, а чтобы оживить повествование и персонажи — Как родился образ Анжелики? — Я «увидела» ее днем в 1952 году, когда прогуливалась по комнате с ручкой в руке. В нашем доме, в Версале, было тихо: муж уехал в Париж. Именно в тот миг мне явилась маленькая девочка на фоне прекрасных пейзажей Пуату, где я побывала во время войны. Она была близка к природе, умела излечивать недуги. В воздухе будто послышалось: «Маркиза ангелов». А через неделю я придумала имя — Анжелика. Вскоре мы с мужем отправились в историческую библиотеку Версальского замка, где вместе искали старинные документы, чтобы верно воссоздать в романе XVII век. — Как вы справлялись с персонажами по мере развития сюжета? — Изобрела особую систему, чтобы не терять из виду передвижения «своего народа». Когда задумывается новая книга, я определяю действующих лиц, исторических и вымышленных. Они подразделяются на группы: семья Анжелики, придворные, иностранцы, животные, умершие… У каждого есть спичка с «именным» ярлычком. Когда персонаж выходит на сцену, на столе появляется его «тезка», надолго уезжает — спичка откладывается, умирает — выбрасывается. Я до сих пор пользуюсь этой схемой. Но, конечно, это не часть рецепта, как писали некоторые газеты. «Анжелика» создавалась благодаря таланту, вдохновению и увлеченности. Я живу своими героями. В 2002 году читатели составили список всех действующих лиц «Анжелики», начиная с первой книги. Получилось около тысячи (1351 персонаж. — прим. ред.). Я и не думала, что их столько! — Чем объясняется близость маркизы ангелов миллионам читателей во всем мире? — Моя героиня — настоящая женщина. Не капризная кукла, не сухая педантка. Просто умная дама, умеющая в нужный момент воспользоваться своей чувственностью. В Анжелике воплощены все черты, данные природой каждой из нас без оглядки на эпоху, страну, возраст. Она не играет придуманную роль, не строит из себя совершенство и не делает тех глупых ошибок, которыми авторы-мужчины усыпали путь своих героинь. Она живет с верой в жизнь. С верой в Бога, который не желает, чтобы ему в жертву приносили кровь или страдания. Вся жизнь Анжелики и Жоффрея пронизана борьбой с мракобесием. — Каковы впечатления читателей-мужчин от «Анжелики»? — Особой проблемой для «Анжелики» стали обложки, которые рисовали недалекие художники, и мнение критиков, сходу отнесших роман к разряду низкопробной литературы. Мужчины читали «Анжелику», стыдливо пряча обложки от окружающих. Мне пишут и женщины и мужчины, оценившие историческую линию сюжета. Около сорока процентов моих читателей — представители сильного пола в возрасте от пятнадцати до пятидесяти пяти лет, причем многие — преподаватели, инженеры, геологи, военные… Ко мне приезжали из Японии, Австралии, США, России и говорили, что книга изменила их взгляды на женщин, а некоторым помогла отыскать «свою» Анжелику. Я получаю письма даже от подростков… — Мадам Голон, вы пишете уже более шестидесяти лет. Откуда берутся силы на этот титанический труд? — Писательское ремесло еще в детстве стало для меня источником силы, необходимым как воздух Я просто чувствую, что должна выполнить миссию: переписать и опубликовать заново всю «Анжелику». Сейчас дорабатываю некоторые сюжетные линии — на их развитие раньше не было времени — и завершаю роман. Это грандиозный труд, но ведь Людовику XIV удалось возвести на болоте Версаль, а Петру Первому — Санкт-Петербург! В декабре 2004-го мне исполнится восемьдесят три года. Надеюсь, Бог даст мне время, чтобы завершить начатое. Изначально мне виделись две-три книги. Но повествование набирало обороты, и совершенно естественно, как рождаются дети, книга появлялась за книгой. Объем работ никогда не пугал, напротив, мне нравится плотный график. Часто сравниваю себя с крестьянином, который засеивает поле зернышко за зернышком. Я заряжаюсь энергией от близких, своей семьи, куда входят дочь Надин, друзья. И, конечно, благодарю всех друзей, с которыми познакомилась благодаря Интернету: они поддерживают меня и «Анжелику», как настоящая армия любви. Когда остаешься ни с чем, ограбленная бесчестными людьми и компаниями, понимаешь, что без дружеского соучастия оказалась бы бездомной, на том свете или, того хуже, запертой в богадельне с диагнозом «старческое слабоумие». Секрет моей силы кроется в борьбе за справедливость для всех людей искусства, которые побывали на моем месте. Я чувствую себя Давидом, вышедшим на сражение с Голиафом. И, конечно, уповаю на справедливость небес. Трудно смириться с ситуацией, когда собственный ребенок помогает твоим врагам, а по его вине на несколько лет откладываются два важных судебных разбирательства. Противники всегда высматривают, кто из близких жертвы падок на деньги… В обращении к суду мой сын написал, что «Анжелика» принадлежит перу его отца, хотя ему, жившему с нами, прекрасно была известна правда. Он не подумал, что в случае предательства ничего не получит. Во-первых, я еще жива. А во-вторых, Серж Голон был лишен авторского права в России в связи с незаконными контрактами, подписанными злоумышленниками. С другой стороны, дочь Надин в 1992 году пожертвовала карьерой, чтобы спасти меня и «Анжелику» от недоброжелателей. Вдвоем мы начали расследование и обнаружили … Читать далее

Интервью Анн Голон для газеты «Комсомольская правда». 1995 год. Корреспондент Максим Чикин Точно не помню, в каком году мы с дружком Саней отправились после (а может, и вместо) уроков в кино, где нас встретил такой плакат: «Анжелика, маркиза ангелов». Франция. Дети до 16 лет не допускаются». Последнее обстоятельство нас абсолютно не смутило… Последующие два десятилетия мои отношения с Анжеликой были довольно натянутыми. Грубо говоря, их не было вовсе, до тех пор пока судьба не познакомила меня с человеком, в голове которого родились все эти интриги, которые увлекали читателей и почитателей Маркизы Ангелов и Жоффрея де Пейрака. Анн Голон пришла на встречу сосвоими дочерьми — Надей и Мариной. Откуда такие не французские имена? Ясно — от отца. Сержа Голон, мужа и соавтора «Анжелики», звали на самом деле Всеволод Голубинов, это известно. В свою очередь, его отец был дипломатом, послом России в Персии. После известных событий 17-го года 14-летний Сева пересек всю Россию и какими-то судьбами сумел выбраться из этой, непонятно к чему шедшей страны. В 1920-ом году после скитаний, на которые обречены тогда были многие, он сошел на берег в порту Марселя. В кармане у него лежал револьвер, который был со скандалом отобран властями.   Кстати, много лет назад две кузины-писательницы выиграли в конкурсе туристическую поездку в Советский Союз. Будучи в Туркменской ССР, они узнали от гида следующее: «…А в этом старом здании родился Серж Голон, автор «Анжелики», русский революционер, погибший в боях с белогвардейцами». «Позвольте, — возмутились кузины, — дело было не совсем так…» Но вскоре поняли, что спорить бесполезно, даже если привести главный козырь — книги были написаны через 40 лет после революции. С Анной они познакомились в Африке, в Браззавиле. Туда она отправилась писать репортажи, что сейчас называется фриланс. К тому времени в Париже у нее уже вышли пара книжек, сериал-роман с продолжением в журнале и какое-то количество статей. После их свадьбы Африка начала потихоньку прощаться со своим колониальным прошлым, что моментально сказалось на делах и деньгах. Серж к тому времени имел цементный завод, который в свое время приносил деньги, а потом в силу обстоятельств перестал. Семья вернулась во Францию с небольшими накоплениями и колониальной болезнью Сержа, которую в Париже в институте Пастера назвали безнадежной. Накопления улетучились мгновенно. Тогда Анна поняла, что надо что-то делать. Поскольку ее ремесло заключалось исключительно и всегда только в написании статей и книг, то особого выбора не было. Чтобы выбраться из нищеты, в которой оказалась семья, успевшая уже обзавестись малышками, решено было написать роман и продать его за банальный гонорар. Ну, а что было дальше, мадам Голон расскажет сама. — Мы с мужем решили, что лучше всего написать именно исторический роман. Во-первых, потому что на них в то время был спрос — самая популярная книга была «Унесенные ветром». Во-вторых, потому что люди вообще больше читали, не то что сейчас. — Но ведь описать этот век требует исключительного знания деталей, а значит, надо было переработать массу литературы… — Это действительно трудный для описания век. С одной стороны, есть классика тех времен, которая доносит до нас кое-какие детали, но, с другой стороны, именно повседневная жизнь людей не очень-то была известна. Мы действительно часами сидели в библиотеках, благо, мы жили тогда тут же, под Версалем, и могли пользоваться архивами — в те времена тут была довольно полная библиотека. — А как вы писали вдвоем? На всех книгах значатся Анна и Серж Голон. — Я писала, я составляла диалоги и «плела интригу». Он в основном занимался документальной подоплекой, поскольку много читал и обладал каким-то чутьем к истории. То есть Серж как раз добывал ту информацию, которую труднее всего было добыть. — Говорят, что самый первый роман критика, во всяком случае французская, встретила не очень хорошо, а первые благосклонные отзывы появились аж несколько лет спустя. — Это абсурд, где вы это прочитали? — В каком-то журнале буквально на днях. — История этой книги — это роман в романе. Мы написали книгу, заключили договор с агентством, которое называлось «Опера Мунди», и так как книга получилась слишком большой, издатель этот держал ее четыре года и не выпускал только для того, чтобы она не досталась конкурентам. Мы не знали, что делать, и тогда одно международное агентство вышло на нас и посоветовало отправить рукопись в Германию. Там ее тут же перевели и напечатали. Так что первая «Анжелика» вышла на немецком. Через год она уже вышла во Франции. Во Франции книга вышла в 57-ом году, но только половина, поскольку объем рукописи не позволял напечатать все сразу. Она называлась «Анжелика, маркиза Ангелов». В следующем году напечатали вторую половину, но получилось, что это как бы продолжение первой книги. Вторую часть назвали «Анжелика и путь в Версаль». Так вот, отвечая на ваш вопрос: эти обе книги с первых же дней побили все рекорды продаж во Франции — они раскупались сотнями тысяч. Издатели допечатывали еще сотни и сотни тысяч. Не то что сейчас. — А что сейчас? — С развитием кино и особенно телевидения, французское издательское дело превратилось в нечто совсем иное. Издатели — в моем понимании этого слова — исчезли, на их место пришли управляющие. У них нет чувства книги, зато есть чувства рынка. Они, может, и обучены маркетингу, но не могут понять, о чем книга. Поэтому, например, две последние «Анжелики», которые публика ждала — я это знаю, — напечатали крошечным тиражом в две тысячи экземпляров. Причем дело там происходило в Новом Свете, я, готовя новый роман, провела зиму в Квебеке, изучая тамошнюю жизнь, климат, какие-то детали, короче, затратила много сил. — После успеха двух первых книг, насколько я понимаю, вы, воодушевившись, сели за продолжение — всего вышло тринадцать романов. У вас не было чувства, что «плести интригу» все сложнее? Сложнее удивлять и захватывать читателя? — Я писатель, и меня лично увлекало все то, что я делала. К тому же на персонажах Анжелики и де Пейрака выросли поколения людей — они были их любимыми героями. Для меня писать — все равно что — я не знаю — дышать… на книгу может уйти два-три года, но я этим живу. — А почему Анжелика так и не попала в Россию? — В то время, когда происходили описываемые события, Россия была не очень интересной страной — варварской и … Читать далее

Интервью Анн Голон для «ПАРИ-МАТЧ», автор Эмманюэль Эдсьек. 1990 год За тридцать лет своего литературного существования знаменитая Анжелика успела пережить столько приключений, что для их полного переиздания сейчас потребуется целых тринадцать томов! Многосерийный роман ее бурной жизни приводил и продолжает приводить в экстаз десятки миллионов читателей (читающих на двадцати семи языках, включая, к примеру, такие, как сербскохорватский и словенский), много раз экранизировался (имеется в виду, что по романам был поставлен не один фильм, а пять. – Прим. ред.), а в нескольких странах, в том числе в Японии, издавался в виде комиксов. Наконец, что, возможно, самое удивительное, был недавно включен в программу курса лекций по филологии одного из филиалов Сорбонны. Не правда ли, феноменальный успех, мало чем уступающий во Франции успеху «Унесенных ветром» Маргарет Митчелл? И тем не менее создательница популярнейшей книжной серии Анн Голон испытывает чувство недовольства. Дело в том, что, как она считает, к ее Анжелике не относятся с вниманием и почтительностью, каких она заслуживает. А поскольку для писательницы нет сегодня никого на свете ближе и даже, можно сказать, роднее, чем эта героиня, то она преисполнилась желанием встать на ее защиту и лично возглавить кампанию за ее «реабилитацию». Собственно, такое решение Анн Голон приняла уже четыре года назад, когда поставила слово «конец» под последней (на тот момент. – Прим. ред.), тринадцатой серией похождений маркизы ангелов. — Я сказала себе тогда: все, хватит писать, пора вплотную заняться анжеличными делами и репутацией, — рассказывает она. Программа действий включала в себя полное переиздание всей серии в издательстве «Латес», подготовку рассчитанной на несколько недель эфира радиокомпозиции, в которой будут заняты актеры «Комедии Франсез» с Сильви Берже в заглавной роли, а также написание киносценария для нового телевизионного сериала, на который Анн возлагает очень большие надежды (из-за судебных дел эти планы были отодвинуты на будущее. — Прим. ред.). И тут необходимо уточнить, что писательница, по ее собственному признанию, ощущает полную «несовместимость» своей Анжелики с той экранной Анжеликой, которой дала жизнь актриса Мишель Мерсье и которая, надо отдать ей должное, стоит только телевидению устроить очередной повторный показ ленты этого цикла, собирает у голубого экрана рекордное число зрителей. — Когда готовился этот многосерийный фильм, меня от сценарной и какой-либо консультантской работы отстранили, и я до сих пор не могу смириться с тем, что из моей любимой героини сделали такую дуреху, — заявляет она. …Эпопея «Анжелики» берет начало в 1955 году (по словам дочери писательницы Надин, Анн начала работать над книгой в 1951 году, а в Германии первый том вышел в 1956. — Прим. ред.). Молодые супруги Анн и Серж Голоны, проживавшие в Конго, были вынуждены из-за перемен в политической обстановке этой страны срочно покинуть Африку и вернуться к себе во Францию. Они поселились в Версале, под Парижем. Сбережений у них не имелось, существовать практически было не на что, и они, дабы поправить свои худые дела, решили писать «грандиозный исторический роман», рассчитанный на массового читателя. — Эта идея уже витала в воздухе, ощущался явный спрос на такого рода книги, — объясняет Анн, которая, кстати, к тому времени была уже далеко не дебютанткой в беллетристике: за плечами было несколько опубликованных романов, в том числе и «Патруль Невинных Святых», удостоенный в 1947 году литературной премии. Предварительно изучив под микроскопом все бестселлеры историко-любовного жанра, созданные человечеством за последние пять веков, Голоны разработали на основе этого научного поиска свой собственный рецепт успеха: во-первых, в центре всего действия должна стоять женщина — молодая, красивая и притягательная; во-вторых, стиль письма должен быть прост, ясен и легко поддаваться переводу на любой язык; в третьих — временем действия должна быть какая-то прославленная, героическая эпоха — лучше всего XVII век. И, наконец, последнее: роман следует снабдить простейшей, но не знающей износа пружиной, а именно: темой любви Анжелики к Жоффрею де Пейраку, которого она будет терять, но всякий раз непременно находить вновь, что позволит продолжить серию до бесконечности… Как только в 1957 году на свет появился первый том похождений Анжелики, стало ясно: смелое пари выиграно, читатели вырывают «маркизу» друг у друга из рук. Значит можно было спокойно продолжать. Что и делали супруги, которых отличала железная рабочая дисциплина, вплоть до самой смерти Сержа, последовавшей в 1972 году. Оставшись одна, Анн решила продолжить популярную серию, прерванную Сержем на девятом томе (как мы знаем со слов самой Анн, книги она писала самостоятельно, Серж скорее выступал в роли советчика и консультанта. Поэтому правильнее будет сказать, что смерть Сержа пришлась на то время, когда Анн завершила девятый роман «Анжелика и демон», и готовилась к работе над следующим — «Анжелика в Квебеке», который впоследствии был разделен на две книги — «Анжелика и заговор теней» и собственно «Анжелика в Квебеке». — Прим. ред.). Однако вдруг обнаружила, что критика воспринимает ее не как полноправного соавтора, не как писательницу, а как «жену, которая надумала принять эстафету мужа» (дорого обошлась уступка литературному агентству, представители которого настояли на том, чтобы на обложку было «для солидности» вынесено имя Сержа! — Прим. ред.) — Если бы такое можно было предвидеть, ей-богу, я бы предпочла не регистрировать свой брак, — восклицает она, и видно, что ее и по сей день переполняет возмущение. — Ведь подумать только, из-за моего статуса супруги мне потребовалось в нашей передовой и демократической Франции вести отчаянную битву за то, чтобы на обложке новых, написанных мной одной томов стояло только мое имя! Это при том, что «Анжелика» — это прежде всего я. Все главные сюжетные замыслы были мои, «руль» серии всегда находился в моих руках! Ну что ж, как самой Анжелике, так и ее создательнице, видно, было написано на роду страдать от мужчин — ибо издателями, чинившими ей козни, были представители «сильного пола». Но сейчас, в 68 лет (речь идет о 1990-ом годе. — Прим. ред.), она дала себе слово взять, наконец, реванш за все эти треволнения.   © «Анжелика» — это я!» // За рубежом. — 1990. — № 45 — С 17. (По материалу Эмманюэль Эдсьек, «ПАРИ-МАТЧ»)