Анжелика и Рескатор
Через полчаса в дверях появился уже знакомый Анжелике мавр. Странно жестикулируя и улыбаясь, он что-то пытался объяснить. Анжелика поняла его только когда увидела нескольких матросов, которые тащили большой чан с водой.
Женщина поблагодарила их и закрыла за ними дверь. Убедившись, что засов вполне надёжный, она скинула с себя несвежую одежду и опустилась в тёплую воду. Сколько ни упрекали её за эту слабость во дворе Чудес, избавиться от неё она не могла, да и не хотела, считая купание весьма полезным занятием.
Блаженные минуты были прерваны каким-то шумом за стеной. Анжелика испугалась: не решил ли капитан чего доброго нагрянуть сюда? Она уже схватилась за халат, как из-за стены до неё донёсся насмешливый голос:
— Считаете, раз заперли дверь, я уже и войти не смогу? Но не пугайтесь пока, дорогая, я здесь не за этим. В моём,.. эм… простите, в нашем с вами салоне рядом с диваном есть небольшая дверца — это выход в смежную комнату. Я оставлю вам тут одежду и другие принадлежности. Когда закончите, всё это к вашим услугам.
— А вы уйдёте?
— Это сожаление? — его смех раздавался ещё минуту, потом всё стихло.
Искупавшись, Анжелика завернулась в халат и осторожно нажала на ручку потайной двери. Перед ней открылась небольшая, но изысканная каюта, украшенная богатой драпировкой в восточном стиле. На огромном диване были разложены несколько платьев необыкновенной красоты. Молодая женщина залюбовалась этими произведениями искусства.
Одно из них было золотистое с лазурными вставками на корсаже и рукавах. Подол его густо украшали банты и бахрома. Ажурное декольте было достаточно глубоким, но за счёт кружева не казалось вызывающим.
Другое было всех цветов сразу, оно таинственно переливалось в свете лампы. Дотронувшись до ткани, женщина с удивлением призналась себе, что не имеет представления о том, из какой материи оно могло быть сделано. Может быть, оно взято с глубин моря, где и впитало все эти неземные краски.
Остальные два были не менее великолепны: бело-розовое, почти воздушное и тёмно-зелёное, напомнившее ей то платье, в котором она много лет назад покидала свой дом, отправляясь к загадочному жениху…
Сначала её выбор остановился на первом наряде. Но, посмотрев повнимательнее, она поняла, что сама не справится с таким сложным корсажем.
Тогда, в Кандии, он тоже предлагал ей платья…не менее великолепные… Хотел ли он этим что-то сказать, был ли это намёк или просто капитан проявил заботливость, поскольку ей нечего было надеть, она не знала.
Тут же на диване Анжелика нашла чулки, туфли, плащ, а на столике рядом — изящные гребни, инкрустированные драгоценными камнями, серьги, ожерелья, кольца баснословной цены. Она чувствовала себя как в сказке.
Наконец, женщина взяла с дивана бело-розовое платье. Пальцы утонули в восхитительных кружевах. Она мечтательно приложила его к себе и повернулась к зеркалу. Найденное на морской глубине, оправленное в старинную золотую раму, оно по-особенному преломляло свет, придавая совершенным чертам женщины величественное великолепие, а складкам платья — манящую глубину.
Через несколько минут дверь отворилась, и на пороге появился Рескатор. Анжелика поздравила себя с тем, что успела одеться. Не скрывая своего восхищения, он молча рассматривал её.
Стоя посреди небольшой каюты, заваленной пышными тканями и сверкающими драгоценностями, облачённая в платье цвета зари, она казалась райской птицей, попавшей в золотую клетку. Но станет ли она рваться наружу или позволит приручить себя?
— Вы настоящая королева…
— Это платье и… всё остальное… У меня не хватает слов, сударь, — она покачала головой и растерянно развела руки, — как мне благодарить вас… за всё это?
Он словно не слышал её слов:
— Ни один король не достоин такого…
— Мне и не нужен король, — сказала она с улыбкой, которая совсем свела его с ума.
Рескатор подошёл к ней, решительно вынул из рук узорчатый гребень, которым она расчёсывала свои волосы, бросил его на диван. Анжелика следила глазами за его нарочито медленными движениями, пытаясь унять нервную дрожь в коленях. Сейчас он повернётся к ней и…
Кожаная маска приблизилась к её лицу, заслоняя собой весь остальной мир. Рескатор словно проверял, оттолкнёт она его или нет. Его руки стали безжалостно настойчивыми, движения властными, он нашёл её губы и жадно приник к ним. Он чувствовал, что женщина не только не сопротивляется, но и отвечает на его страсть. Всё больше распаляясь, пират сгорал от желания опрокинуть её на этот мягкий диван, чтобы до конца насладиться своей победой.
— Как же я люблю тебя! — прошептала Анжелика, растворяясь в вихре его ласк.
Рескатор резко замер и, прерывисто дыша, слегка отстранился от неё.
— Любишь меня? — словно эхо повторил его глухой голос.
— Да…
Пират прислонился рукой к стенке каюты, переводя дыхание и собираясь с мыслями.
Анжелика растерянно замерла, не понимая, почему её так внезапно бросили. Но вот Рескатор обернулся и, внимательно глядя на неё, спросил:
— А как же тот человек… которого ты звала в бреду? Жоффрей, кажется, — добавил он, окончательно сбивая её с толку.
Перед мысленным взором Анжелики вдруг проступили смутные черты её первого мужа. Она плохо помнила его лицо, но свои чувства забыть не могла. Сколько сил она потратила, чтобы спасти его…сколько слёз пролила, когда поверила, что его нет… Сейчас она могла сказать, что самыми сладостными и самыми горькими годами своей жизни она была обязана ему. Разве может она отступиться от этих воспоминаний?
— Его тоже люблю, — почти прошептала она, закрывая лицо руками.
Она не видела, как Рескатор улыбнулся.
— Возможно, у меня есть решение, — сказал он, стягивая кожаную маску.
Руки Анжелики стали постепенно сползать с глаз, приоткрывая невероятную картину: перед ней стоял Жоффрей де Пейрак, последний тулузский граф, великий Лангедокский хромой, Золотой голос королевства… Мозг почему-то тщательно извлекал из памяти все его титулы и прозвища, желая оттянуть момент осмысления происходящего.
— Как… это?
Неужели это он? Его лицо, глаза, губы… и, Боже, такие знакомые шрамы!! Значит, Волшебник Средиземноморья — её муж? А она так долго не узнавала его…
Граф теперь подошёл к ней, схватил её ледяные руки в свои:
— Это я, слышишь! Я не умер. На Гревской площади казнили другого, а меня приговорили к каторге. Я бежал… вернее я не мог бежать, палач оставил рваную рану под коленом, я еле-еле передвигал ноги. Голос я тоже потерял, сорвал на паперти.
— Я… помню. Я была там… ты пел… в последний раз, — Анжелика вытирала рукой мокрые от слёз щёки.
Граф привлёк к себе жену и продолжал говорить:
— Несколько недель отец Антуан выхаживал меня, потом помог перебраться на восток. Я долго лечился… Абд-ель-Мешрат вернул меня к жизни. Несколько лет я работал в глубине страны и не мог известить тебя. А потом было поздно, ты вышла замуж.
— Если бы я только знала, что ты жив!
— Неважно, это в прошлом, — он успокаивающе гладил её склонённую голову, вздрагивающие плечи. — В Кандии ты ускользнула от меня, потом известие о твоей смерти… В одной из морских стычек я встретил Колена Патюреля, тогда я узнал, что ты жива, и помчался сюда.
— Колена? — она удивлённо подняла глаза. — Где?
— Понимаю твой интерес, — он иронично усмехнулся, — и даже предвижу, что ты захочешь его увидеть. Он ждёт нас в Мэне. Подожди благодарить, надолго мы там не задержимся, так что не надейся, терпеливым мужем я быть не намерен.
Анжелика рассмеялась, он продолжал:
— Я не знал тебя… не знал твоих мыслей и чувств… поэтому не спешил снимать маску, хотел
— Заставить меня снова в тебя влюбиться, как же это дальновидно, — она обхватила руками его шею. — Ты всё-таки неисправимый экспериментатор!
Анжелика и Жоффрей
Анжелика присела на диван в салоне капитана. Сколько всего случилось за это утро! Трудно представить, что ещё час назад она сидела тут с Рескатором, улыбалась ему, не подозревая, с кем разговаривает… Необыкновенная, не до конца осознанная радость пульсирующей струёй врезалась в мозг, лишая всех остальных мыслей. Он жив! Он совсем рядом! Сколько времени прошло, как он привёл её сюда и попросил подождать? Какие-то минуты, а кажется, что она ждёт уже очень-очень долго. Анжелика обводила взглядом большую каюту. Как только отсюда вынесли чан с остывшей водой, стало так просторно…
Что он сказал ей? Что-то про ещё один сюрприз и чтобы она постаралась не волноваться. Она только плечами пожала, не понимая, зачем именно сейчас…
Тут она услышала шаги и повернула голову. Голос Флоримона! Муж привёл к ней сына? Вот они заходят. Но их не двое, их трое, а третий…
Он не может быть призраком, он слишком реален! Анжелика резко поднимается, но ноги не слушаются, не могут сделать ни шагу.
— Мама! — бросается к ней белокурый мальчик.
— Кантор?! — она подхватывает сына, жадно вглядывается в его смеющиеся черты.
Ноги дрожат, она опускается на диван, увлекая за собой ребёнка. Судорожно прижимает его к себе, а потом, словно не доверяя глазам, трогает его белые волосы, щёки и губы, ещё сохранившие детскую пухлость.
— Мальчик мой… родной мой… каким чудом? — продолжает она осыпать поцелуями его лицо, не давая говорить.
— Это я забрал нашего сына, когда увидел его в списках на королевской галере. Я очень сожалею, что не сказал раньше, простите. — Слышит она над самым ухом тихий голос.
До неё медленно доходит смысл сказанного: он забрал у неё ребёнка? Забрал самое дорогое, что у неё было… но он — отец, он — её муж. И всё-таки… как же он мог?
Анжелика поворачивает к нему голову, в её потемневших глазах граф ясно видит слёзы. Но она молча отворачивается от него и прячет лицо в душистых кудрях мальчика. Только не плакать, не сейчас! Но слёзы сами вырываются из глаз, тело начинает нервно вздрагивать, это пугает Кантора, он немного отстраняется и встревоженно смотрит на мать:
— Мамочка, что с тобой?
Флоримон подходит к ней и ласково обнимает её плечи:
— Мама, всё ведь уже хорошо, не плачь!
Анжелика прижимает к себе детей, и усилием воли подавляет слёзы неимоверного счастья, обиды и разочарования. Как объяснить им, что она чувствует? Да и надо ли? Она сквозь слёзы улыбается им: ничто не должно омрачить их счастья.
— Дети, — слышит она опять этот тихий голос, — оставьте нас ненадолго с мамой одних.
Мальчики послушно скрываются за дверью. Наступает тишина. Анжелика чувствует, что если поднимет глаза, то нечаянно выплеснет переполняющую её обиду. Хочется избежать горьких упрёков, но, помимо воли, слова сами срываются с её губ:
— Как же вы могли? Что же я вам такого страшного сделала, что вы мне так жестоко отмстили? Заставили похоронить живого сына…
— Сударыня, я не думал вам мстить. Я…знаю, что поступил жестоко, но тогда я не осознавал этого, мне казалось, что само провидение посылает мне нашего ребёнка — единственное, что осталось у меня от вас.
— Не осознавали? Не осознавали, что, отобрав у меня сына, сделаете мне больно? Что же сталось с тем сеньором, который так хорошо умел разбираться в женских сердцах?
— Он стал пиратом, и вы это хорошо знаете, — его голос прозвучал резко, и он добавил уже более мягко:
— Послушайте, Анжелика…
— Не надо, — она приложила руки к вискам. — Прошу вас, оставьте меня одну.
Путь к счастью
Жоффрей де Пейрак вышел на палубу. Опытным взглядом капитана он отметил, что все матросы при деле, море спокойное, и будет таким как минимум до вечера. Что ж, неплохо. Через пару недель они доберутся до Мэна, надо поговорить с Язоном насчёт корабля. Да, он поговорит, но позже. Сейчас мысли упорно возвращаются к недавней сцене.
Анжелика… Вот всё и кончилось. Всё самое трудное позади. Он сказал ей. Граф с опасением ждал бури, но должен был себе признаться, что Анжелика повела себя деликатно… Он был благодарен ей за то, что при детях она сдержала свои упрёки. За свою разнообразную жизнь граф де Пейрак повидал разных женщин и пришёл к выводу, что выдержанность — довольно редкое качество среди особ слабого пола. Сегодня он понял, что его собственная жена обладает этим счастливым даром.
Анжелика…. Как мало он знает о ней… Пленительные тулузские годы пролетели так быстро, так незаметно, что сейчас он не мог с уверенностью утверждать, что хорошо знал её даже тогда. С тех пор прошла вечность…
Встречи с Коленом Патюрелем и адвокатом Дегре немного приоткрыли завесу прошлого, однако нельзя сказать, чтобы её друзья были слишком разговорчивы с ним. Тот же Дегре… Он говорил, что Анжелика хлопотала о его деле, до последнего надеялась… Что было трудно, но она не теряла мужества… Что приходилось выбираться из опасных ловушек. Подробнее об одной из них ему рассказала сама Анжелика, в беспамятстве, когда сознание ослабило жёсткий контроль… и выпустило воспоминания на свободу. Он жадно ловил соскальзывающие с губ фразы, чтобы потом из них, как из пазлов, сложить целую картину. Брат короля пытался отравить её… Зачем ему это было нужно? Потому что она была для них опасна, опасна своими знаниями, так же как он — своим богатством. Король, брат короля и все их прихвостни… Вот их общие враги. Но теперь королевская семья бессильна им навредить. Наперекор им всем разлученная семья снова воссоединилась.
Облокотившись о борт, граф ждал Анжелику. Он надеялся, что её обида скоро утихнет, погашенная новым ветром, имя которому — счастье.
И она действительно появилась. Тихо вышла из каюты и устало прислонилась головой к деревянной обшивке. Анжелика чувствовала себя одновременно и разбитой, и окрылённой так нежданно свалившейся на неё радостью. Пусть всё останется в прошлом: и все ошибки, и все обиды. Пусть это останется в Старом свете.
Граф протянул к ней руку:
— Иди ко мне.
Она приблизилась, и он крепко обнял её, укрывая своим тёмным плащом, пахнувшим восточными благовониями.
Водная гладь весело искрилась в солнечных лучах. Перед ними во всём своём великолепии расстилался необъятный океан. Но каким бы бесконечным он ни казался, они знали, что где-то там, на краю земли, есть для них место, о котором оба столько мечтали.
Конец