Смелый эксперимент
Анжелика не поправлялась. Не сказать, чтобы ей становилось хуже, но и улучшения тоже не было. Уже две недели держалась высокая температура, арабский врач подолгу закрывался в своей каюте и размышлял.
Заходя каждый день к больной, Рескатор чувствовал, что ей приятны его посещения. Она больше не пряталась от него, отвечала на его вопросы, иногда даже улыбалась. Если же в какой-то из приходов он заставал её спящей, то уже не подозревал в притворстве.
Анжелика же с каждым днём всё нетерпеливее ждала его. Когда он сидел рядом, молчал ли, говорил ли, ей было хорошо, казалось, что она знает его давным-давно. С тех пор он больше не делал никаких попыток поцеловать её, и она уже сомневалось, было ли это реальностью или только плодом её воспалённого воображения.
Однажды утром Абд-ель-Мешрат подошёл к графу де Пейрак и попросил его выслушать.
— Друг мой, несколько дней назад мне в голову пришла одна мысль. Я долго спорил сам с собой, взвешивая все “за” и “против”. Ситуация с вашей женой совершенно не ясная, мои обычные методы не дают никакого результата.
— Ближе к делу, эфенди, — терял терпение граф.
— Спокойствие, друг мой. Здесь нельзя торопиться. Длительная изнуряющая температура, которая не поддаётся коррекции — это большая беда для организма. Поэтому я придумал способ от неё избавиться. Я хочу дать ей средство, которое повысит температуру
— Повысит?
— Да, да, повысит до максимально возможных величин, — врач размахивал руками, его глаза горели от возбуждения. — Может быть, после этой встряски организм сориентируются и включит свои механизмы снижения температуры.
— А если у неё повышена температура из-за всё ещё сохраняющейся инфекции? Тогда вы только навредите.
— Не думаю. Мои лекарства не смогли справиться с лихорадкой, но саму болезнь они уже уничтожили.
— Итак, вы спрашиваете моего разрешения? Увы, я не обладаю вашим опытом, чтобы судить о пользе и вреде подобного эксперимента. Делайте так, как считаете нужным. Но в научном азарте не забывайте, что эта женщина мне дороже всего на свете.
— Могли бы и не напоминать, — пробурчал под нос доктор и тут же отправился готовить своё снадобье.
***
На следующий день Абд-ель-Мешрат и Рескатор вдвоём вошли к Анжелике. Она неподвижно лежала на животе, её светлые волосы свободно падали на лицо. Граф не мог отвести глаз от этой пленительной картины. Арабский доктор осторожно осмотрел её, и, казалось, ещё более уверился в необходимости задуманного испытания. Он предупредил графа, что о результате можно будет судить лишь через много часов, в течение которых желательно находиться рядом с больной, чтобы при необходимости предупредить нежелательные эффекты.
Приподняв горячую голову женщины, врач по капле влил ей в рот мутноватую жидкость, затем снова опустил её на подушки. Дождавшись момента, когда Анжелику начало знобить, он удовлетворённо кивнул головой:
— Всё идёт, как надо. Теперь укутайте её во что-нибудь, я вернусь через час.
Рескатор обернул жену в одеяло и с ней на руках опустился на диван. Он не мог ни о чём думать, только хотел, чтобы всё поскорее кончилось, чтобы наступило хоть какое-нибудь улучшение. Что уже прошёл час, Жоффрей понял только по возвращению старого друга. Арабский врач вновь одобрительно кивнул и посоветовал переложить женщину на кровать, чтобы не усиливать жар. Она вся горела, как в огне. Абд-ель-Мешрат принёс с собой большой кувшин с водой, предполагая развитие сильной жажды. Он намеревался сменить графа, но тот не захотел уходить от жены.
Несколько часов всё было тихо, женщина лежала, ни на что не реагируя. Арабский врач уговаривал Пейрака потерпеть.
— Друг мой, вам не стоит сидеть тут, выйдите на палубу, отвлекитесь. Я позову вас, если что-то изменится.
— Нет, эфенди, лучше вы ступайте к себе и отдохните. Я совсем не чувствую усталости.
— Хорошо, я уйду, а вас тогда попрошу выпить это, — он достал маленькую скляночку.
— Что это?
— Это вас немного успокоит. Я не хочу получить ещё одного пациента.
Граф покрутил немного склянку в руках.
— Пейте, пейте! Иначе я не уйду, — врач покачал головой и проследил за исполнением своего указания.
После этого арабский доктор потихоньку удалился. Граф де Пейрак действительно почувствовал себя лучше. Он смотрел на безучастное лицо жены и пытался представить, что происходит сейчас с ней? Где витает её разум? Что она чувствует: боль, жар или совсем ничего?..
Анжелике казалось, что она плывёт в белом тумане, ничего не видно…но она ясно слышит чьи-то голоса, вернее один голос, такой знакомый, такой желанный, она сквозь густую пелену кричит ему:
— Жоффрей… Жоффрей…
Но ничего не видно… и голос затихает, и становится так одиноко, что хочется плакать. Но слёзы жгут её, будто это не слёзы, а кипяток. Невыносимо жарко… Теперь ей кажется, что она снова в пустыне, изнуряющая духота… Хоть бы глоток свежего воздуха! И как же хочется пить, пить
— Пить…
Вот к её губам подносят что-то холодное, наклоняют голову и пытаются напоить… Но мозг уже не видит пустыню, он видит коридоры Лувра, троих злодеев, что окружили молодую женщину и предлагают ей выбрать смерть по вкусу… И ужас заставляет её отталкивать протянутую кружку
— Нет… нет, я не хочу… умирать
Но руки снова что-то подносят к её рту, и она смиряется с неизбежным. Аккуратно, чтобы не расплескать, она выпивает холодную жидкость и пытается по вкусу различить, какой это яд
— Яд… последний шанс… месье брат короля, вам это дорого… обойдётся…
Анжелика чувствует, что погружается в темноту и стремительно падает вниз. У неё нет сил кричать, и она только шепчет, зовя человека из прошлого, для которого никогда не было ничего не возможного:
— Жоффрей…
Последнее, что она ощущает, перед тем, как провалиться в спасительный сон, это сильные руки, подхватывающие её и прижимающие к груди.
Светло…
Светло. Голоса матросов на палубе. Анжелика медленно осматривает каюту и только сейчас замечает на себе чью-то руку. Поворачивая голову, она смотрит на человека, который уснул у её изголовья. Смутившись и стараясь не будить Рескатора, женщина высвобождается из его объятий и встаёт с постели.
Анжелика вытягивает руки, ей хочется лететь, столько лёгкости и бодрости в её обновлённом теле. Она с трудом удерживается, чтобы не рассмеяться от счастья. Накидывает шёлковый халат и спешит к умывальнику. Вода! Как же хочется искупаться, но увы, небольшого количества едва хватает на то, чтобы освежить лицо, шею, плечи. Теперь скорее на чистый воздух! Но… не может же она выйти в этом халате… Приходится довольствоваться небольшим окошком. Но уж его она полностью распахивает и жадно вдыхает свежий утренний воздух.
***
Рескатор почувствовал, как у него затекли руки и ноги, и проснулся. Он не помнил, как заснул, видимо, лекарство арабского врача дало этот побочный эффект. Увидев, что постель рядом с ним пуста, он по привычке забеспокоился. Но тут же понял, что напрасно: в конце каюты стояла женская фигурка. Граф не верил своим глазам. Неужели, всё кончилось? Неужели, ей настолько лучше, что она спокойно стоит у окна, хотя вчера и нескольких шагов не могла сделать? И что она там, чёрт побери, рассматривает, когда он тут уже давно проснулся?
Видимо, она так была поглощена происходящим за окном, что не слышала, как он подошёл к ней. Но граф был не намерен больше тянуть. Он положил руки ей на плечи и тихонько развернул её. Она удивлённо ахнула и замерла.
— Я вижу, вам лучше?
— Да, я чувствую себя совсем здоровой… это так прекрасно!
Он оценивающе рассматривал её. Под его взглядом она вспыхнула, но не отвела глаза:
— Что вы на меня так смотрите? На мне вроде бы узоров нет.
Жоффрей де Пейрак рассмеялся:
— Вы очаровательны в этом халате.
Анжелика попыталась запахнуть полы одежды, но Рескатор, продолжая смеяться, перехватил её руки.
— Нет, вам это не поможет. Подумайте сами, вы одна, в моей каюте…
Она поняла, что он просто развлекается, и тоже улыбнулась.
— Где же тогда моя каюта, раз эта ваша?
— Ваша там же, где и моя. То есть здесь.
— А, значит, это и моя каюта тоже? — она уже насмешливо перехватывала инициативу. — Тогда я хочу, чтобы сюда принесли ванну.
— Чтоо?
— Мне необходимо искупаться. Если не здесь, тогда я прыгну в море.
Пейрак задумался:
— Вы это сейчас серьёзно или уже надо мной подшучиваете? И когда только научились…
— Я серьёзно, месье Рескатор, без воды я просто умру. — Анжелика приняла жалобный вид.
— Этого ещё не хватало. Хорошо, я что-нибудь придумаю.
Когда он вышел, Анжелика скептически осмотрела свою скудную одежду, но так как ничего другого в каюте не было, пришлось махнуть рукой на внешний вид.
— В конце концов, — подумала она, заправляя постель — если он хотел меня рассмотреть, то у него было на это 2 недели, пока я тут валялась…
Эта мысль не слишком радовала, но пришлось смириться. Время от времени Анжелика с трепетом вспоминала его красноречивый взгляд и понимала, что её капитуляция не за горами. Она хотела этого, и одновременно опасалась…
Её размышления были прерваны галантным стуком в дверь. В каюту вошёл Рескатор, а за ним — босой мавр, который катил низенький столик.
— С вашим купанием, радость моя, придётся немного подождать. Зато я предлагаю вам этот чудесный завтрак, вы ведь, наверно, успели проголодаться за сутки?
Тут Анжелика поняла, что ужасно хочет есть. От всевозможных блюд исходил головокружительный запах. А когда мавр вернулся с серебряным самоваром и принялся готовить кофе, её восторгу не было предела.
— Кофе? Настоящий турецкий кофе?
Граф с улыбкой наблюдал за её реакцией. Она радовалась, как ребёнок. Как самый милый, самый прекрасный ребёнок на свете. Какое счастье, что она поправилась!
Он подошёл к дивану и сел рядом с ней. В эту минуту дверь снова отворилась, и вошёл арабский врач. Он ещё ночью увидел улучшение состояния своей пациентки, а сейчас пришёл убедиться в этом.
— Как вы себя чувствуете, мадам?
— Прекрасно, доктор, даже лучше, чем было, — она улыбнулась.
— Разрешите, я дотронусь до вашего лба… так, теперь я уверен, что вы в порядке. Извините, что помешал вашему завтраку, — доктор, поклонившись, удалился.
Анжелика обернулась к Рескатору, который не сводил с неё глаз.
— Эмм… по-моему, вы хотели налить мне кофе?
— Разумеется, мадам, я именно этим и занимался, когда нас прервали, — как ни в чём ни бывало ответил пират, быстро наклоняясь и наполняя её чашку чудесным ароматом.
— Месье капитан, а где мой сын?
Рескатор чуть не пролил весь кофе мимо. Потом он понял, что она имеет в виду Флоримона. Но нельзя ж так двусмысленно выражаться!
— Флоримон изучает навигационные приборы под присмотром моего помощника. Способный мальчик, схватывает на лету.
— Спасибо вам… — женщина маленькими глотками пила кофе, искусно держа кружку двумя пальцами.
— Какое мастерство! Видно, путешествие по Востоку не прошло для вас даром.
— Путешествия вообще всегда полезны.
— И по пустыне тоже? — заметив её удивлённый взгляд, он добавил, — вы говорили в бреду.
Анжелика отклонилась на спинку дивана:
— Это правда, что вы ехали в Мекнес за мной?
— Да.
— Осман Ферраджи…говорил мне, что всё уладит, но я не знала, что он позвал вас.
— Если бы знали, то не убежали бы?
Женщина нетерпеливым жестом тряхнула головой:
— Не знаю. Когда каждый день как на пороховой бочке, когда цепляешься за любую возможность… Мне не хочется вспоминать об этом.
— Ну что ж, сейчас и впрямь не самое подходящее время. Отдыхайте пока. — Рескатор взял её тонкую руку и поднёс к губам. — Я скоро вернусь.